Из первых уст… - [51]
Современные дети, как мне представляется, очень красивые, вольные, талантливые в разных областях, но дело в том, что они ощущают себя запутанными, лишенными основ из-за того, что так стремительно меняются времена. Мое детство и юность были более стабильными. Рядом с нами были настоящие учителя, я это говорю с полной ответственностью, и кто-то нам помогал ощутить такую стабильность, от которой мы могли творить, чувствовать свои силы. Именно поэтому родители должны детей поддерживать, быть для них и учителями, и защитниками, и друзьями.
Сын рос человеком творческим. В школьные годы Саша мой увлекся рисованием, даже мечтал поступать на архитектурный факультет.
Потом он играл в моем спектакле по Лорке «Когда пройдет пять лет» мертвого мальчика и мертвого котенка. Впервые в кино Саша снялся в фильме «Сломанный свет» (1990 г.) режиссера Веры Глаголевой. Там он играет по сути самого себя – моего сына. В фильме есть такой эпизод: сын входит на кухню и спрашивает у меня:
Александр Терехов в роли Треплева в к/ф «Чайка»
– Мам, а знаешь, почему у всех одиноких женщин не девчонки, а мальчики?
– Почему?
– Потому что в доме должен быть мужчина!
Я начинаю вспоминать, загибая пальцы:
– Слушай, а действительно, смотри-ка: у Натальи – Димка, у Гали – Леня…
Действительно, символичная сцена…
А в 2005 году Саша сыграл в фильме «Чайка» главную роль – роль гениального драматурга и писателя Треплева. Когда мой мальчик поступил в семнадцать лет во ВГИК, его увидел Алексей Баталов и сразу сказал: «А это Треплев!» Я надеялась, что Баталов будет играть у нас Сорина. Но он не смог. Сорина сыграл Юрий Соломин – потрясающе! Треплевым, действительно, был Сашка, к этому времени уже 21-летний, – по возрасту и по характеру он подходил на эту роль. Сейчас Саша занимается режиссурой, снял фильм «Майонез», пишет сценарии. Они очень дружны с Аней, часто перезваниваются, общаются.
13. Выстраданная «Чайка»
Еще в юности я чувствовала, что не всегда буду только актрисой. Так и случилось. Сначала как театральный режиссер я поставила в театре им. Моссовета спектакль по пьесе Лорки, потом выступила как кинорежиссер, создав художественный фильм «Чайка».
Меня давно тревожили, не давали покоя «крамольные» мысли: почему я до конца своих дней должна что-то изображать, зависеть от тех или иных режиссерских фантазий? Может быть, оттого, что с первых шагов моей актерской жизни мне позволяли самой творить, выдумывать, импровизировать (а когда и не позволяли, сама добивалась этого). А возможно, и потому, что с первых шагов в кино я «совалась не в свое дело». Уже в дебютном для меня фильме «Здравствуй, это я!» постоянно интересовалась: «А что? А как? А какой камерой снимаем? А какой объектив?» И уже тогда, полушутя-полусерьезно мне говорили: «Рита, может, ты режиссером будешь?»
Рабочий момент съемок. Фото А. Тягны-Рядно
Тяготение к режиссуре у меня было очень давно. Но, конечно, если бы в моей жизни не было Тарковского, если бы я не побывала на его площадке и не увидела, как он работает, я бы на кинорежиссуру не решилась, тем более на «Чайку». Но Тарковский для меня – главная, самая лучшая школа режиссуры. Мы знаем прекрасно, что кино – это тайна, загадка. Все пытаемся так или иначе ее разгадать, но все равно, снимая кино, мы постоянно сомневаемся, находимся в постоянном поиске. И все-таки, поскольку у меня прекрасный опыт работы с Тарковским, меня трудно сбить с толку.
Во-первых, меня поддерживает опыт работы с Тарковским, а во-вторых, у меня очень хорошая интуиция. Многие свои поступки я совершала, руководствуясь ею. Например, относительно здоровья. Я очень рано начала заниматься спортом, обращать внимание на свое самочувствие. И теперь часто опасаюсь чего-то заранее, где еще, кажется, и опасности-то нет. Чувствуйте себя, свое тело, и старайтесь помогать ему, а не мешать…
Интуиция помогала мне и в режиссуре. Например, был момент, когда все ринулись снимать авторское кино, а я замерла, не поддалась общему позыву. И правильно сделала.
Рабочий момент съемок. Фото А. Тягны-Рядно
А сейчас снимать стало технически легче, чем в прежние времена, потому что есть маленькие мониторчики, на которых можно просмотреть отснятый материал. На этих маленьких экранах я вижу, что нужно подправить, тут же указываю на это актерам, а они мгновенно исправляют, делают то, что нужно. Все актеры очень старались. Они глубоко прочувствовали и чеховский текст пьесы, и мой замысел.
Бытует мнение, что режиссер – профессия неженская. Могу сказать точно, что мужчины-режиссеры часто не признают женщин, которые занимаются режиссурой. А женщины в свою очередь так стараются все правильно сделать, чтобы показать, что они умеют работать и многое в кино понимают. Нередко в фильмах у них такого наворочено – ужас! В «Чайке» я не стремилась снимать «по-мужски», мне было необходимо выразить свой замысел. Конечно, я никогда не забываю, что живу в России, где женщина-режиссер нередко должна быть мужеподобной, подделываясь под хамско-мужланскую манеру держаться выше всех. Но это не мой путь.
Когда Рита снимала кино, она мне звонила, делилась своими бедами, несчастьями, я ей советом помогал, как мог. Но, конечно, мало чем я ей мог помочь, у меня с начальством никаких связей никогда не было. Старался выдернуть ее из депрессивного состояния, в которое повергала ее власть этих всяких продюсеров. Надо сказать, она держалась очень мужественно, настойчиво и все-таки создала удивительное произведение. Жалко, что у нас не ценят людей… Да если бы ей давали снимать фильм за фильмом, то с ее невероятным талантом были бы у нас шедевры на «Оскар»!
