Из первых уст… - [41]
И в то же время нужно признать, что фильм далеко не всем зрителям известен, его показывают на телевидении крайне редко… Но такова моя судьба и судьба всей нашей страны: все хорошее очень трудно пробивается и неблагодарно отмечается. Я уже смирилась с этим. Кстати, несмотря на все награды, про фильм было опубликовано очень мало хороших статей. Только в газете «Сестринское дело» написали все правильно и точно о той истории, которая там представлена. Я ездила по городам, привозила фильм, рассказывала о нем. После ко мне подходили женщины-врачи и говорили: «Так все точно показано! Как мы понимаем вашу героиню! Зрители никогда этого не поймут, а мы, медики, понимаем!»
С Хендриком Тоомпере-младшим (Йохан). Рабочий момент съемок
С Хендриком Тоомпере-младшим (Йохан). Кадр из фильма «Только для сумасшедших, или Сестра милосердия». Режиссер Арво Ихо, 1991 г.
У автора сценария Марины Шептуновой была такая подруга. К счастью, зрители фильм прочувствовали и приняли. В «Только для сумасшедших…» я играла почти юродивую. Подобного типа бывает немало детей – самых тихих, нежных, скромных, которых все всегда обижают. А их надо беречь, ценить и любить больше всего. Моя героиня – обычная незаметная медсестра, которая всю жизнь была медсестрой и на большее не претендовала.
Мне вообще многое в жизни дается нелегко, непросто, вероятно, и потому, что я так и не научилась «играть звезду». Нонна Мордюкова об этом хорошо рассказывала. Она пыталась получить квартиру, и ей пришлось обивать пороги чиновничьих кабинетов. Начальница думала, что к ней пришла королева, «звезда экрана», сейчас кулаком по столу будет стучать. И вдруг видит, что перед ней – самая обыкновенная женщина, просит чего-то… Причем Мордюкова на эту квартиру имела полное право. Кричать и требовать жилплощади не стала – она же нормальный человек. Но что тут началось! Начальница начала над ней измываться.
С Лембитом Ульфсаком (муж Риты) и Вией Артмане (свекровь Риты). Кадр из фильма «Только для сумасшедших, или Сестра милосердия». Режиссер Арво Ихо, 1991 г.
Нормальные люди в нашем обществе не воспринимаются. Человек должен себя как-то показывать, выпендриваться, «играть звезду» – тогда все будут перед ним на цыпочках ходить. Нам это надо пережить. Надеюсь, со временем ситуация изменится. А пока именно такое отношение я и считаю безумием. Это – только для сумасшедших!
С Михкелем Смелянским (тесть Йохана). Кадр из фильма «Только для сумасшедших, или Сестра милосердия». Режиссер Арво Ихо, 1991 г.
Действие фильма не случайно разворачивается в эстонской провинции, где все друг друга знают. Роль общественного мнения, определяющего жизнь людей, очень высока. От медсестры, которая спасает юного самоубийцу от депрессии и импотенции самым древним способом, отворачиваются муж, дочь, соседи, коллеги по больнице. Гибель героини в конце фильма предопределена не только потому, что женщина, послужившая прототипом для нее, тоже была убита. Если бы я сделал в «Сестре милосердия» утешительный конец, то картина не вызвала бы столь резких и откровенных эмоций у зрителя. Для меня смысловым центром фильма являются слова героини о том, что такое грех: «Если я могу помочь человеку и не делаю этого – только это грех. Все остальное – предрассудки». Потому-то я ее лицо преображаю в иконописный лик, причем таким образом, что формальные приемы скрыты в ткани картины и не видны зрителю. У него возникает только мысль: «Боже мой, как же Рита (героиня фильма) изменилась, она же светится изнутри!» Известно, что в духовной литературе существует три понятия образа человеческого: лицо, личина, лик. Достичь последнего невероятно сложно, оно под силу только такой гениальной актрисе, как Маргарита Терехова, для которой и была написана эта роль. Я хотел снимать только ее, поскольку видел, как она работала с Тарковским в «Зеркале».
Арво Ихо, режиссер
Расскажу немного о съемках этой картины. Представьте: Эстония, конец 1980-х годов. Снимаем последнюю, самую сложную и опасную сцену «Сестры милосердия» – эпизод, когда тесть юноши, которому я помогла, видит меня с ним вдвоем, злится, пытается запугать.
У актера смешное лицо, в Эстонии он известен как великолепный комик, а у Арво Ихо он убийцу играет! Поразительный контраст! И вот тесть, влиятельный человек в этом провинциальном городке, пугает меня: «Я тебя на колени поставлю!» Я, смеясь, опускаюсь на колени: «Пожалуйста!» А у него руки просто чешутся – так он хочет меня ударить. Потом, по сценарию, должен начать избивать. Режиссер говорит мне перед съемками этой сцены: «Бери жилет! Тебя бить будут, придется падать». Я: «И как же? Что я с этим жилетом делать-то буду?» Начинают снимать на камеру. Я без всякого жилета падаю. Естественно, потом весь бок у меня был черный. Но в тот момент, когда ты делаешь точно свое дело, то об этом не думаешь! Во время съемок постоянно вокруг нас крутились журналисты, что-то непрерывно записывали, когда я с Арво Ихо препиралась. Спрашиваю: «Что вы там пишете?», а они: «Ничего, ничего». Потом Вия Артмане (она тоже играла в «Сестре милосердия») специально позвала меня к себе в номер, чтобы сказать: «Умоляю, только не проси меня переводить тебе газетные статьи!» Мне же было совершенно все равно. Потому что я знала: мы победили! И эту сложнейшую финальную сцену сняли всего лишь одним дублем. Режиссер, конечно, кричал: «Еще, еще дубль!» Любой режиссер хочет несколько дублей сделать. Но тут и одного было достаточно. Мы пошли всей компанией актеров в микроавтобус. Я вся в крови и в темной жидкости, которую на меня из бутылки выливал этот «тесть». Вокруг дети бегают, спрашивают: «А что случилось? Что тетка вся в крови?» А мы садимся в автобус, отдыхаем. Когда пленку проявили, оказалось, действительно одного дубля было достаточно, все получилось прекрасно.
