Из первых уст… - [35]
После выхода фильма дети часто спрашивали меня: «Зачем ты убила Констанцию?» А я им всегда отвечала: «Ничего подобного, никого я не убивала и не травила! Можете сходить в театр “Ленком” и посмотреть на Констанцию – Иру Алферову. Все в порядке. Работает, прекрасно себя чувствует, слава Богу!» Но уж если дети так спрашивают, а они прекрасно чувствуют любую фальшь, значит, люди поверили мне, моей Миледи.
Юнгвальд-Хилькевич справедливо утверждал, что Миледи – это всего лишь созданный мною образ: «Это чистая, весьма профессиональная актерская работа. Она ничего общего не имеет с Миледи. Рита очень прямолинейна, она не умеет финтить, заниматься “политесом”, тем, в чем сильна была Миледи. Рита говорит все в лоб, никогда не будет делать хорошую мину при плохой игре. Она слишком честна и абсолютно убеждена в своей правоте». Действительно, никогда не нужно путать человека и персонаж. Но в нашей актерской профессии самое главное и интересное, когда докапываешься до сути образа и создаешь, строишь его. Зрители, возможно, и не знают всех этих предварительных работ актера, видят только результат. Это, как мне представляется, и есть сверхзадача роли.
Например, образ Миледи так полюбился и запомнился зрителям, вероятно, потому, что я почувствовала ее одиночество, поняла, что она изгой, существо, которое по-настоящему, по-человечески никому не нужно, несмотря на все свои замечательные качества: красоту, целеустремленность, решительность и т. д. Это то, что еще древние трагики считали основой трагедии – «без вины виноватый герой». Такую трагедию я и почувствовала в судьбе и характере моей Миледи.
Кстати, почему-то особенно близка шпионка-разведчица Миледи оказалась бизнесменам и работникам КГБ. Впоследствии мой коллектив «Балаганчик» всегда этим активно пользовался во время разъездов по стране: когда меня видели всякие руководители, они, расплываясь в улыбке, говорили: «МилЭди!» И тут же накрывали столы, угощали весь коллектив, выставляли бутылки, тарелки с яствами. И мой коллектив наедался! А руководители со мной беседовали. Вот такие были «практические выводы» из того, как я сделала свою работу. Благодаря роли Миледи мой коллектив никогда не оставался голодным, где бы мы ни были!
Интересно, что после выхода фильма «Три мушкетера» критика буквально обрушилась на нас! Миша Боярский подавал тогда документы в Союз кинематографистов – и его не принимали по этой причине, документы приостановили. Это же надо! Так беспощадно уничтожать этот милый, добрый и нежный фильм. А я вопила в Союзе, что Боярский лидер по энергетике. И если б не было такого д’Артаньяна, не было бы фильма. Я везде, где могла, говорила и защищала картину. Была просто ошарашена несправедливостью по отношению к режиссеру. Но любовь зрителей оказалась верной. Не понимаю, почему так бывает: когда снимается скукотища, никто ничего не пишет и даже внимания не обращает. А как появится что-нибудь яркое, из ряда вон выходящее, тут же все ругать принимаются. Скажу к слову: когда говорят о мировых экранизациях «Трех мушкетеров», нашу обязательно вспоминают. Так что, критики, зря вы плохо писали о картине!
Кадр из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Режиссер Г. Юнгвальд-Хилькевич, 1979 г.
«Мушкетеров» крутили часто и поносили все больше и больше. Ругань набирала обороты. Мои соратники меня чуть попинали в своих интервью, мол, в картине много недостатков, но сниматься было хорошо… Каждый пытался, чтобы до конца не выглядеть предателем, все-таки где-то покривить личико. Кроме Риты. Вот она – настоящий мушкетер! Используя то, что ее обожали некоторые очень высокие начальники, она добилась возможности выступить в «Правде» со статьей, которая называлась «Не верю в провал талантливых», и прекратила этот собачий лай. Она написала про картину, про актеров, про меня восторженный отзыв, и после этого все развернулось в обратную сторону.
Г. Юнгвальд-Хилькевич
В кино бывает, что звезды словно сходятся, и рождается что-то очень живое, настоящее. Потом это проверяется временем. Такое кино не умирает. Следующие поколения вырастают и снова с восторгом смотрят «Трех мушкетеров». Все это было сделано на таком уровне лихости, на очень хорошем уровне мастерства людей на всех этапах работы. Слава богу, что интерес к «Мушкетерам» до сих пор сохранился. Я глубоко уважаю Юру еще и за то, что интересные предложения актеров он всегда принимал с радостью. И из того довольно-таки условного и посредственного сценария стала возникать настоящая мушкетерская жизнь. И может быть, Юра со мной не согласится, но я очень переживаю, что из-за этой словесной брани ему не дали сразу снять «Двадцать лет спустя». Он хотел сразу снимать – и «Двадцать лет спустя», и «Десять лет спустя». И это было бы сделано на очень высоком уровне. Но «Двадцать лет спустя» и другие продолжения сняты через годы, и потому видно, что мушкетеры выдохлись, нет в них уже того запала…
Актеры – птицы летучие, они не могут дружить домами, но вот эта дружба или товарищество, которое возникает на площадке, не забываются никогда. А особенно если партнерство сложилось и фильм получился. Кинематограф сегодня, как известно, связан с очень большими деньгами. В семидесятые годы все-таки легче было работать почти бесплатно. Потому что все было дешевле, мы были молодые и совершенно не замечали своего постоянного нищенства. Но сейчас кино для удовольствия делать невозможно или почти невозможно.
