Из ниоткуда. Автобиография - [5]

Единственным минусом во всем этом было то, что я не мог теперь играть за каких-либо конкурентов «Уэнсдей», потому что стал приверженцем клуба. Приходилось довольствоваться в свободное время уличным футболом. А уж он-то продолжался – хоть в Малин-Бридже, хоть в Хиллсборо, где жил мой двоюродный брат. Бывало, некоторые из нас добирались на своих великах до стадиона, где на углу за Леппингс-лейн мы играли, используя вместо ворот большие синие двери выхода с трибуны. В один из таких дней мимо проходил Клайв как раз в тот момент, когда мне удалось сделать дубль – дважды вмазать в эти двери. «А! – сказал он с улыбкой. – Вот из-за кого нам приходится все время перекрашивать эти ворота».

Я сказал Клайву, что у нас с мальчишками не нашлось другого места для игры, но на самом деле нам просто хотелось быть как можно ближе к «Уэнсдей». Мы все мечтали, следуя по стопам наших героев, играть на стадионе «Хиллсборо», вот и воображали, что настал тот прекрасный день, когда мечта наша сбылась.

Во время этих наших перебрасываний мяча друг другу частенько случалось, что мяч застревал где-то в верхнем периметре стены. Приходилось перелезать через ограду, чтобы его отыскать. Тогда мы чувствовали себя озорными ребятами и спускались не на улицу, а в поле, да еще и с прибамбасами – повиснув на стене вниз головой. Тут уж мы проводили время поистине прекрасно: делали передачи на фоне 40 000 пустых зрительских мест и принимали мяч – ну просто как Дэвид Херст и Паоло Ди Канио. Пока охранник громким криком нас не разгонял.

Ди Канио взяли в «Уэнсдей» в 1997 году, через год после того, как в клубе появился Бенито Карбоне, и у меня уже в детстве появился прекрасный опыт общения с инакомыслящей итальянской парой. Бывало (в течение обучения в Мидлвуде), что в субботу утром у первой команды не было матча, и игроки слегка упражнялись на тренировочном (нашем!) полигоне. Мы, пацаны, конечно, такой случай не упускали, я перестукивался мячом с другим пареньком из моей возрастной группы.

И вдруг профессионалы – Карбоне и Ди Канио – бросили нам вызов: поиграть головой в теннис футбольным мячом! В то время они были, вероятно, лучшими игроками в «Уэнсдей» – клуб рекордно потратился на их трансфер, – так что это была мечта заоблачная – поиграть с ними.

Но это был и кошмар: как только теннис головами стартовал – они разделали нас под орех. С одной стороны сетки были двое детей, пытающихся головой (любым возможным способом, пусть без всякого изящества) перебросить мяч обратно, с другой – Карбоне и Ди Канио, которые будто стряхивали его, просто и точно в намеченное место, превращая игру в выставку футбольного искусства. Единственное, что я мог сделать, это вскрикивать: «Вау!»

Я любил Ди Канио. Вот это игрок! Как много страсти, как наполнен талантами! Но, говоря «Ди Канио и “Шеффилд Уэнсдей”», чуть ли не все вспоминают лишь один инцидент: когда он, толкнув рефери Пола Алкока, был в игре против «Арсенала» в сентябре 1998 года удален с поля. Две вещи заставляют меня улыбнуться. Во-первых, театральность сцены падения рефери – ему понадобилось полминуты, чтобы приземлиться. Во-вторых, комедийный момент: когда Найджел Уинтерберн подошел к игроку, которому показали красную карточку, то тут же и наложил себе в штаны, когда Ди Канио жестом показал, что и ему может достаться нечто особенное.

Я только начал учиться в средней школе Вайсвуда[9], когда Ди Канио отстранили на 11 игр. Я не мог найти себе места из-за того, что был сильно расстроен.

В первый день учебы в средней школе я сидел перед тьютором[10] нашего класса. Так вот, не успел я вынуть свою ручку, как учитель сказал: «Джейми Варди, к директору». Выяснилось, что кто-то кидал камни в окна моей старой начальной школы в Малин-Бридже, и почему-то главным подозреваемым был я.

Я объяснил мистеру Барру – завучу, что это вовсе никак со мной не связано, и это было правдой. И я знал, что это станет черным пятном на моей репутации.

Говоря откровенно, с этого момента учеба в средней школе стала для меня не важна. Я интересовался только футболом, потому что решил, что хочу стать профессиональным футболистом и играть в родном клубе.

Каждое утро я шел в школу с мыслью остановиться в кафе «Бетта» на Дюкес-лейн. Там я тратил двадцать пенсов на сэндвич, который был очень вредным. А впереди был еще один день скуки.

Среди такой скуки в школе я ободрялся лишь тогда, когда наступала перемена. Я бежал на площадку. А уж прямо-таки счастьем было присоединиться к футбольным играм старших ребят во время уроков физкультуры.

Вообще-то я любил принимать участие в любом виде спорта. Особенно хорош я был на поле и треке. Когда в школе проходили соревнования по бегу на 1,5 километра или на 100–200 метров, я был быстрым и выносливым. Хорошие результаты показывал и в прыжках в высоту, несмотря на свой маленький рост. Я всегда представлял школу на соревнованиях по этой дисциплине.

В возрасте 11–14 лет нам запрещали метание копья, так как считалось, что это было слишком опасно, поэтому мы бросали мяч для крикета вместо копья. Принцип был такой же – разбегаешься и бросаешь, как можно дальше. Один учитель следил, чтобы ты не сделал заступ, а второй смотрел, куда приземлится мяч, чтобы отметить результат.