Из неопубликованного - [4]

– Все-таки, Митя, ты дурак, хоть и лысый, – незлобно сказал Николай Николаевич. – Ну зачем мне на могильной плите фотография, где я уже мертвый в гробу?! Я-то умру, а люди по кладбищу гулять будут, зачем мне глядеть на них синим покойником? Человека заботит как он выглядит и после смерти! Доживешь до моих лет – поймешь!

– Николай Николаевич, вы меня извините! – распалился зять. – Да, у вас была пара инфарктов, кто считает! Но вы у нас окружены такой заботой и вниманием, комар не проскочит! И ваши намеки на кладбище неуместны! Мы вас оттуда оттаскиваем, а вы рветесь! Пока живы, берите от жизни все, что возможно!

Идемте, я вас на карусели покатаю! На том свете будет, что вспомнить!

– Желаю фотографироваться и все! – старик затопал ногами.

– Ну если это ваше последнее желание, черт с вами, папа!

Родственники вошли в фотоателье.

– Прошу! – фотограф сделал улыбочку. – На паспорт? На права? Для души дружным семейством желаете?

– Мне бы на могильную плиту! Если можно, посимпатичнее!

– Ради бога! Будете как живой! Присаживайтесь!

– И я с дедой! – обрадовалась внучка.

Таня схватила дочку за ногу:

– Слезь с деда! Он фотографируется для кладбища!

– Хочу с дедой для кладбища! – захныкала внучка.

– Тебе еще рано. Вырасти, состарься, тогда другой разговор!

– А пусть с внучкой! – Николай Николаевич прижал девочку к себе. – В земле лежать будет легче, зная, что ты не один!

– Николай Николаевич, вы знаете, как мы вас любим, но если я вас правильно понял, помирать вы собрались один. Или нас с собой приглашаете за компанию? -зять нервно размял сигарету.

– У нас не курят! – предупредил фотограф. – Решайте, как вас снимать?

Всколькиром?

– А давайте все вместе?! – улыбнулся старик. – Таня, Петя, присаживайтесь!

Уважьте старика!

Таня скрипнула зубами:

– Папа, дай вам бог здоровья, но куда ж вы нас в могилу с собой тянете? Люди придут на кладбище, увидят на фотографии нас вместе, решат: погибли в авиакатастрофе, начнут звонить, выражать соболезнования. Придется оправдываться, почему до сих пор живые. Вернитесь с того света на этот!

– Желаю вместе на кладбище! – старик побледнел, схватился за сердце. – Или откажу в завещании, все отдам Нинке!

– Тань! Брось связываться. Не видишь – человек из ума выжил! Отдаст все твоей сестре, точно попадем на кладбище! Не отказывай покойнику, грех!

– Хорошо! – Таня с грохотом поставила рядом два стула. – Только из любви к вам! Хотя лучше бы вам с Нинкой сняться, она фотогиничнее.

Таня достала из сумочки зеркальце, с ненавистью уставилась на себя.

– Хоть бы предупредил заранее! Черт знает, на кого похожа! Люди придут на кладбище, увидят, как я выгляжу, что они скажут?! Решат: здесь похоронена эта старая мымра!

– Мымра и есть! – Петя начал затирать пятна на брюках. – Сколько раз говорил – постирай брюки! Посмотри, на кого я похож! В таком виде не то что на кладбище, в туалет войти стыдно!

– Товарищи! – скомандовал фотограф. – Приготовились!

– А что такое «мымра»? – спросила внучка. – Если мама мымра, то папа -мымр?

Петр шлепнул дочку по попе, она заплакала.

– Не смей бить ребенка, старый мымр! – крикнула Таня. – Это ты меня такой сделал. Ничего! Пусть люди увидят, кто довел меня до этого состояния. Снимайте, товарищ, этого преступника!

– Если бы не ты… – начал Петя, но рев дочки перекрыл слова.

– Снимаю! – крикнул фотограф. – Улыбочку! Отлично! Все свободны!

Через три недели Николай Николаевич, действительно, скончался. Его похоронили и, согласно последней воле, на гранитной плите под стеклом вставили фотографию.

На ней Николай Николаевич радостно улыбался, внучка плакала, а родители сидели с перекошенными лицами.

Однажды у могилы остановились двое отбившихся от родителей ребятишек. Один сказал: «Смотри, дедушка веселый, а остальные все грустные. Кто из них умер?» – Не видишь, что ли? Тот кто умер, тот и радуется. А этим еще долго мучиться, вот они и расстроились.

Причуды

У каждого должны быть свои причуды. Какая кому по карману. Я не миллионер, но причуды имею. Перед сном прошу жену чесать за ухом. Поначалу ломалась, кобенилась: насмотрелся, мол, порнографии! Я пригрозил: «Кормлю, одеваю -чеши, будь любезна!» Полгода чешет, уже не надо напоминать. И засыпаю в момент.

Жена говорит: «Чего ты во сне улыбаешься? Кто тебе снится?» Я отмахиваюсь. Не скажешь ведь ей, что снится мне, будто не жена рядом, а кошка о ноги трется, мурлыкает и до того становится хорошо. Ну, правда, просыпаешься, – никакой кошки, кругом одна жена. Зато когда засыпаю, сибирская кошка со мной до утра. Я спросонья: «Кис-кис…» А жена думает, что я со сна по-английски «кис ми», мол,

«целуй меня». И с поцелуями лезет. А потом во сне кошка ревнует, царапается.

Так и живем.

Аристократ

Раньше человека из общества узнать было просто: заговорил по-французски и все с ним ясно. Сегодня значительно сложней, но тем не менее отличить можно. Хорошее воспитание отличается даже по запаху.

Вот Сергей Петрович Вострецов интеллигент в пятом колене. Считайте, аристократ. Так оно и чувствуется.

Извините, в гостях человек может зайти в туалет и это естественно. И потом закономерно, пардон, легкий запах, если у хозяев нет в наличии освежителя воздуха.