Из недавнего прошлого - [5]

Глава IV.

В таком настроении с большой помпой был доставлен в Жандармское Управление. Ввели в какую-то комнату. Посередине стул: для "бенефицианта". Кругом жандармы. Расположился, жду, что из этого выйдет.

Удивительно в Петербурге вежливый народ! Только к ним приехал, а уж тебе сейчас готовы честь и всяческое уважение оказать. Началось представление депутаций: от корпуса жандармов, министерства юстиции, министерства внутренних дел и пр.

Кандалов не снимали. Для фотографии позировал в ручных и ножных.

- На допрос !

Громыхая кандалами, нарушая общественную тишину и спокойствие, пробираюсь в "допросную". Жандармский генерал и очаровательный {26} Трусевич - тогда товарищ прокурора судебной палаты по секретным делам, ныне волею божией директор департамента полиции. Старый знакомый, но не скажу, чтобы приятный.

- Ваша фамилия - Г.?

- Вам лучше знать. Чем могу служить?

- По закону (! !), - арестованному в течение 24-х часов должны предъявить обвинение. Угодно будет вам назвать себя?

- Нет-с, не угодно. А вот, не угодно ли будет "представителю закона" объяснить арестованному, почему его арестовали агенты, не знавшие его?

- Техника ареста подлежит ведению охраны: мы об этом ничего не знаем. Вы привлекаетесь по обвинению в принадлежности к Партии Социалистов-Революционеров и Боевой Организации, в участии в убийстве министра Сипягина и губернатора Богдановича, в покушении на обер-прокурора Победоносцева.

- Были ведь еще покушения на Оболенского и фон Валя, за одно бы уже! Я могу идти к себе, не правда ли ?

- Тут постановление о заключении вас под стражу; вы подпишете?

- Попробую посидеть без подписи. Авось не выселят.

{27} - Значить, вы от показаний отказываетесь совершенно?

- Да, похоже на то. Прошу в протокол внести мой протест против наложения оков, в чем я вижу акт мести со стороны правительства . . .

До двенадцати часов ночи сидел в жандармском.

В полночь вывели, усадили в карету и под надежной охраной отправились в путь. Подъезжаем к Дворцовому мосту. Ага! Значит в Петропавловку!

Железные ворота. Жандармский офицер отправляется хлопотать, чтобы дали приют. Переговоры ведутся довольно долго. Наконец, ворота открываются пожалуйте! Проходим через кордегардию, где под ружьем стоят два взвода солдат. Звон кандалов гулко отдается под каменными сводами. Проходим коридор нижнего этажа. Двери камер настежь (В нижнем этаже очень редко держат заключенных, вследствие крайней сырости. До конституционного периода камеры там пустовали.), оттуда несет мраком, холодом и затхлостью. {28} Поднимаются картины застенков. Взбираемся по лестнице и сразу при повороте - пожалуйте!

Маленькое замешательство: по инструкции необходимо раздеть и тщательно осмотреть, а между тем из-за кандалов нельзя снять ни платья, ни обуви. Расковывать же ночью комендант не разрешает, боясь поднять всю крепость. Пришлось ограничиться осмотром карманов и рта.

Через окошко пробивается ранний рассвет петербургского утра. Свеча в железном подсвечнике тускло мерцает. Пахнет сыростью. Камера довольно большая: шесть шагов в ширину и десять в длину. Потолок низкий, сводом. Окошко на самом верху. Прямо против окна, чуть не вплотную - крепостная стена. Серая, полуразвалившаяся (Снаружи крепостные стены облицованы гранитом, и имеют вид зловещий, но все же величественный. Изнутри - мерзость и запустение. Зеркальное отражение самодержавного режима.), в ущелинах пробивается яркая, свежая зелень. Койка, прибитая к полу, железная доска, врезанная в стену и имеющая изображать стол, да клозет - вся обстановка.

Рано утром разбудили. Повели вниз расковывать. С непривычки провозились больше получаса. Отобрали платье, выдали казенное белье, {29} туфли и синий халат - таков костюм. Явился заведывающий арестантскими помещениями полковник Веревкин - объяснять "права и обязанности".

- Писать родным можно?

- Да, два раза в неделю, только нужно будет ждать распоряжения департамента полиции.

- Свидания?

- Как же, как же! По вторникам и субботам - если будет разрешение от департамента полиции.

- Книги читать?

- Можно, можно! только вот разрешение департамента полиции.

- Пищу улучшать?

- Сколько угодно! вот, от департамента полиции деньги придут.

- А вешаются у вас тут, полковник, тоже с разрешения департамента полиции?

- Заявлений никаких не имеете?

- Нет, не имею ...

Камера моя оказалась знаменитым в летописи крепости - 46-м номером. Это совершенно изолированная с двойным затвором и железным засовом камера. Против камеры сейчас же поставили дежурных жандармов. Акустика такая, что малейший шорох {30} производит сильный шум. Когда в камере перелистываете страницу слышно в другом конце коридора. В камере холодно и сыро. Топят до июня месяца, а иногда и все лето. Вечный полумрак. С сентября до марта освещения отпускают на 20 часов в сутки и все же приходится еще докупать! Целыми неделями приходится жечь свечи сплошные сутки! (Электричество проведено только в 1904 г. Раньше освещалось керосиновыми лампами, а после истории с Ветровой свечами.).

Тюрьма помещается в Трубецком бастионе; представляет собою пятиугольное двухэтажное здание, окруженное стенами бастиона; стена выше здания, в расстоянии одной почти сажени, так что свету проходит чрезвычайно мало.