Из моего прошлого. Воспоминания выдающегося государственного деятеля Российской империи о трагических страницах русской истории, 1903–1919 - [24]

Никакого интереса к выборам рабочие не проявляли, а все заботы фабричной инспекции сводились только к одному: чтобы в число депутатов не попали крайние элементы и весь прием не носил в себе демонстративного характера.

Крайние элементы и не проявили никакого участия в выборах. В агитационных листках того времени, крайне многочисленных и почти ежедневно доходивших через фабричную инспекцию как до моего сведения, так и до сведения Министерства внутренних дел (они открыто расклеивались на стенах, на заводах), отношение к приему государем депутации было совершенно отрицательное, чтобы не сказать ироническое.

Трепов это отлично знал, как это знала хорошо и вся жандармская полиция. Докладывал я о них и государю, но он неизменно отвечал одно: «Если это так, то никто не может упрекнуть меня в том, что я безучастен к нуждам рабочих, и они сами будут виноваты в том, что не хотят с доверием подойти ко мне».

Прием рабочих состоялся в Царском Селе в конце февраля или в самых первых числах марта и носил совершенно бледный характер. Государь прочитал небольшую, заранее заготовленную им речь, в которой высказал ряд очень добрых к рабочим мыслей, просил их верить его участию, мирно работать на общую пользу и прибавил, что он уже приказал кому следует назначить особую комиссию для обследования положения рабочих северного района[6], которая вникнет во все нужды рабочих и представит непосредственно ему заключение о том, что должно быть сделано для того, чтобы положение рабочих было улучшено.

Рабочие никаких своих пожеланий не высказали. Государь очень ласково поговорил почти с каждым из них, задавая им вопросы: откуда кто родом, чем занимался до поступления на завод и каково семейное положение каждого. Угостили всех делегатов чаем и сэндвичами, и все разъехались по домам. Трепов был доволен аудиенциею, открыто заявляя, что она прошла блестяще и не может не оставить глубокого следа. Присутствовавший при приеме старший фабричный инспектор был рад, что обошлось без «инцидента», но каждый, — вероятно, за исключением Трепова, — думал про себя, что никакого следа эта попытка не оставит, и все пойдет тем ходом, который определяется военными неудачами и нараставшим оппозиционным настроением в обществе, постепенно переходившим в прямое революционное движение.

Печать не обмолвилась ни одним словом о приеме рабочих, и даже «Новое время» зарегистрировало только один факт приема.

Витте молчал и ни в какие разговоры со мною по этому поводу не вступал. Зато, когда началось выполнение указаний государя о производстве полного обследования положения рабочих, на первых порах в Петербургском районе, и возник вопрос о том, как производить это обследование и кому его поручить, — Витте выступил со своим предложением поручить это дело члену Государственного совета Н. В. Шидловскому. Худшего выбора сделать было невозможно.

Необычайно высокого о себе мнения, не знавший административной жизни, способный только на глубокомысленную критику всех и вся, никогда не стоявший около какого бы то ни было живого, практического дела и помешанный на одних тонкостях редакционного искусства по его многолетней и исключительной службе в Государственной канцелярии, он буквально не знал, что делать, с какого конца приступить к делу, советовался со всеми, с кем только встречался, окружил себя самыми сомнительными элементами фабричной инспекции и сразу подпал влиянию очень способного, но склонного к всевозможным широким замыслам деятеля также фабричной инспекции — Литвинова-Фаленского, старавшегося раздуть это дело в какое-то грандиозное предприятие, с предварительным составлением и внесением в Комитет министров сложной программы. Шидловский все время только сомневался и недоумевал, как приступить к делу, давал длинные интервью в печати, да так и кончил не начав своего обследования и дотянул его до лета, а затем уехал к себе в деревню, в Воронежскую губернию. По правде сказать, ничего иного он и сделать не мог.

Революционное движение росло, стачки множились и развивались, быстро нарастала революция второй половины 1905 года, и не бумажною анкетою было потушить разгоравшийся пожар.

Глава IV

Влияние событий 9 января на переговоры о внешних займах. — Переговоры с домом Мендельсона и заключение в Германии 4,5 %-го займа. — Переговоры о займе во Франции. — Приезд в Петербург главы русского синдиката в Париже господина Нетцлина. — Выставленные им требования. — Прием господина Нетцлина государем. — Два рескрипта на имя нового министра внутренних дел Булыгина. — Подготовительное обсуждение проекта Думы законосовещательного характера. С. Е. Крыжановский и А. И. Путилов. — Моя беседа с адмиралом Рожественским перед отплытием эскадры. — Проект А. М. Абазы о приобретении военных судов в Чили и в Бразилии. — Первые известия о поражении при Цусиме. — Рассмотрение проекта учреждения Государственной думы совещательного характера в совещании под председательством графа Сольского

Влияние события 9 января на второй вопрос, уже прямо затронувший меня, как министра финансов, — на ход моих переговоров по заключению внешних займов для получения средств на ведение войны и на поддержание нашего денежного обращения — было гораздо более реально.