Из мира «бывших людей» - [26]

Полицейские, как можно было думать, отказались от преследования. Поэтому, замедляя наш бег, мы углубилися в одну из боковых улиц, где мы остановились, чтобы свернуть папироску. Но мы не приняли в соображение их злобы. Они не могли рассмотреть обидной шалости маленького Зволю. При выходе из переулка, увидя подозрительные формы, мы вернулись. Та же неудача! Улица загорожена с двух сторон. Это называется ловушкой. Разумеется, это за Меменом следит сыщик. Они требуют, чтобы он следовал за ними в участок, и после его отказа хватают его за воротник.

– Долой лапы! – кричит Бюгютт. В одну минуту он освобождает юношу, которого мы прячем позади нас. Целый отряд, по крайней мере, около десяти человек, ожесточается теперь против Тиха, и так как их ещё недостаточно, один из них трубит тревогу. Спешно прибегает полдюжины других. Сильный молодец борется против целой своры. Положительно, они готовились к этому подвигу. В то время, как его кулаки держат большинство банды в повиновении, другие предательски подходят сзади и, завладев им, хотят надеть на него наручные цепи. Мы не остаёмся безучастными. Мы освободим его или нас возьмут вместе с ним! Тих не так смотрит на дело!

– Скорей… Бегите к Зволю!

– А ты?

– Это моё дело! Довольно одного! Бегите, говорю вам… Я так хочу…

Мы повинуемся с сожалением. Овладев своим страшным врагом, полицейские не хотят нас больше беспокоить.

Но перипетии того дня ещё не кончились для нас. Когда мы возвращались, на углу одной улицы мы наткнулись на кавалерийский патруль из полка Дольфа, обязанный делать облаву в притонах, куда запрещён вход военным. Начальник, сопровождавший экспедицию, как только замечает Турламэна, так вскрикивает: «Ах, вот наш дезертир!» и отдаёт приказ своим людям схватить его. Наш друг борется и ускользает между их рук. Они бросаются за ним, и мы за ними следом.

Мы приблизились к кварталу rue Haute. В два прыжка Дольф достигает знакомой стороны, бежит по первой попавшейся дорожке, бросается под чёрный навес, по крутой лестнице, на крышу. По приказу унтер-офицера солдаты совершают то же восхождение, но не особенно охотно. Дольф не ждёт их. Откидывается слуховое окно. Весёлая голова показывается в отверстие при помощи одного прыжка, он уже на крыше.

Услышав эти крики, семейства, кишащие в соседних домиках, выскакивают наружу. Симпатия вся, понятно, на стороне дезертира. Товарищи, обязанные поймать его, не особенно ретиво отправляются на крыши и чердаки. Вахмистр напрасно ругает их и топает ногами от гнева. Что же он сам не лезет? Смеются лукавые солдаты. Турламэн пользуется отсрочкой, которую ему предоставили. Он садится на край карниза. Чтобы быть более ловким, он избавляется от своей гусарской одежды, от своих сапог со шпорами. На нём остаются только кальсоны и рубашка. Свою фуражку он потерял ещё во время первой потасовки. Как потешаются на улице! А протянутые руки оборванцев ловят на лету все вещи его одежды!

Солдаты, наконец, решаются лезть на крышу.

Тогда начинается незабвенная ловля. Дольф пробирается по чердакам, скачет с одной крыши на другую, ползает на четвереньках, распластывается на черепицах. Иногда какая-нибудь труба закрывает его от нас, через минуту он снова показывается. Подняв высоко голову, мы следим за ним, как за аэростатом. Охотники двигаются за ним наудачу, обливаясь потом и кровью, путаясь в своей одежде, так как они не могли последовать примеру убегающего и сбросить с себя всё ненужное. К тому же они никогда не проделывали таких упражнений, которые требуют хладнокровного присутствия духа кровельщика и гибкости кота. Давно бы они послали ему вдогонку пулю из их ружья, если б они не боялись спустить его на головы собравшихся зевак.

На одну минуту успех им как бы улыбается. Достигнув крыши на углу улицы, Дольф вдруг замечает, что дальше он не может двигаться. Перед ним открывается пустое пространство. Никогда он не перепрыгнет через ширину всей улицы. Перерыв в два метра между двумя рядами домов! Унтер-офицер ликует и подстрекает своих людей, спешивших со всех ног. Уже им кажется, что он пойман. Тревога охватывает наши сердца.

Но Дольф не теряет мужества. Он отходит на несколько шагов, собирается с силами, напрягает все мускулы и бросается. Я закрываю глаза. От ужасных возгласов толпы я снова открываю их. Дольф, очень довольный, на другой стороне пропасти, показывает нос своим товарищам по полку.

Они должны бросить преследование.

Убежавший следует по своему пути, но уже в качестве прогуливающегося. Мы видим его в последний раз исчезающим позади одной остроконечной крыши. Его исчезновение продолжается. Он нашёл, наверное, себе прибежище.

Темнеет. Нет возможности продолжать сегодня розыски. Вахмистр решает отозвать своих людей и с прискорбием отправиться по пути в казармы, под общее шиканье и свистки. Толпа расходится. Что касается нас, мы тоже воздерживаемся от того, чтобы искать нашего товарища. Если ему будет нужно, он знает, где нас можно найти.

Наша радость была непродолжительна: среди ночи, какая-то нищенка, неизвестная в нашем квартале, какая-то непрошеная гостья – скажем это для чести околотка Маролля – открыла страже, куда скрылся Турламэн. Он спал тяжёлым сном загнанного и пойманного зверя на чердаке этой самой предательницы. Четверо жандармов схватили его и связали по рукам и ногам. Он защищался, кричал так, что душа разрывалась. Но в этот час жители Маролля тоже наслаждались отдыхом. Когда прибежали товарищи, грабители уже перевезли свою добычу в надёжное место…