Из Лондона в Австралию - [114]

– В конце концов, Антон сделается фермером и навсегда останется здесь! – высказал унтер-офицер свое предположение.

Наш друг даже в лице переменился и энергично покачал головой. – Ну, нет, нет… я хочу в Австралию, хочу во что бы то ни стало свидеться с моим отцом. Будь этот остров настоящим раем, я оставил бы его без малейшего сожаления.

– В этом мы не сомневаемся, – ласково сказал ему лейтенант. – Ты хороший сын и наверное достигнешь своей цели.

– А сколько времени мы уже сидим здесь? – спросил один из матросов. – Нет ли у кого-нибудь календаря?

– Есть, у меня! – ответил молодой офицер. – Я обратил свою записную книжку в календарь и отмечаю в ней каждый день. Мы провели на этом острове уже шесть месяцев.

– В таком случае, надо полагать, что «Бьютифуль» теперь уже в Лондоне, – вздохнул Антон.

– Это наверное… и если мы будем также усердно работать, то и остающиеся шесть или восемь месяцев пройдут также быстро… Надо придумать что-нибудь новенькое, Антон.

Антон пожал плечами. – Я уже думал об этом. Ведь, очень скоро мы рискуем остаться без дела. Доставать корму для нашей скотины, рубить дрова и собирать здесь и там фрукты – этим трудно занять пятнадцать человек.

– Пойдем на охоту! – продолжал унтер-офицер.

– Или на рыбную ловлю?

– Знаете, что я вам предложу, друзья мои? – усмехнулся Антон. – Устроим пасеку, будем делать восковые свечи, добывать мед.

– Разве ты нашел диких пчел, милейший фермер?

– Целые рои. Надо поспешить плести корзины.

Мысль эта была встречена сочувственно, и число построек увеличилось еще одним зданием, сараем из бамбука и досок, длинным сооружением, напоминающим несколько европейский ярмарочный балаган, в котором поместились шесть ульев, наполненных молодыми, искусно пойманными роями, которые уже хозяйничали каждый в своем улье, жужжали, суетились, летая взад и вперед за соком благоуханных цветов, со всех сторон обступавших нашу колонию.

Затем в один прекрасный день, когда последняя запруда была снята, река с шумом ринулась в глубокую канаву, выложенную камнем и проходившую у самых дверей дома. Теперь можно было черпать свежую воду, не сходя с крыльца, и в доме никогда не было недостатка в воде, за которой раньше приходилось ходить порядочно далеко.

Пониже дома, где узкий жолоб отводил воду из канавы к берегу, у самых дверей, над канавой была устроена из досок купальня, Колонисты с большим комфортом раздевались здесь, ложились в канаву, как в ванну, и освежали свое тело в прохладных струях речной воды.

Наступило время жатвы. В тени маисовых плантаций можно было уже отлично прогуливаться; каждый стебель маиса был вдвое выше ростом растения той же породы, как оно встречается в Европе. Урожай был так велик, что всего излишка было и девать некуда. Пуддинги подавались теперь чуть не ежедневно, торты с вареньем из фруктов тоже были повседневным лакомством.

Туила поймал двух коз, которых и привел с триумфом в колонию; это были красивые, взрослые животные, но до такой степени дикия, а козел при этом еще и до такой степени драчлив, что сперва нечего было и мечтать приручить их. Тем не менее колонисты приняли их ласково, не теряя надежды, что хорошенькая козочка будет еще снабжать их молоком, а козел приучится возит тележку. В лесу было много винограда, который нужно было рвать и возить в колонию, отчасти для немедленного употребления, ибо вино, сделанное из него, было очень посредственно, оказывалось сильно вяжущим и вызывало ту гримасу и передергивание, которые далеко не свидетельствуют о приятном ощущении.

По окончании жатвы работы стали распределять так, как в обыденной жизни делятся удовольствиями: каждому понемножку.

Матросы приручали разных животных, ловили попугаев и учили их говорить, были даже такие, которые отважились сходить на гору и разыскать берлоги диких собак, причем они вернулись с парой щенков; воспитание их заняло тоже многих, но в конце концов – делать было все-таки нечего.

– Не начать ли нам строить дома для туземцев? – предложил Аскот.

– Разве ты решился бы пойти к ним в деревню с таким предложением, не взирая на их явно враждебное отношение к нам? – спросил лейтенант.

– С величайшим удовольствием. Я теперь совершенно овладел их языком, как вам известно. Идем, кто со мной?

С ним пошли несколько человек, но несмотря на-то, что все были всегда до крайности любезны с дикарями экспедиция потерпела полнейшую неудачу. Где ни появлялись белые, островитяне убегали от них в лес или молча смотрели на них, не отвечая ни слова. Так они и вернулись домой ни с чем.

– Нам, еще придется посчитаться с ними! – вздохнул Антон.

Лейтенант покачал головой. – Не смотри так мрачно, Антон. Вот уже скоро год кончается, я думаю, через месяц правительственное судно придет за нами.

– Все равно, сэр, все равно. Без ссоры дело не обойдется.

– И я так думаю, – заметил Аскот. – В сущности мы провели здесь не мало приятных и интересных дней… гм! почему бы судьбе и не заставить нас расплатиться за это?

– Это я считаю грешной мыслью, Аскот!

– Дай-то Бог, чтобы мы, Антон и я, ошибались. Во всяком случае, что бы ни случилось, мы постараемся справиться с бедой… Но не желает ли кто отправиться со мной на рыбную ловлю? Море сегодня как-то особенно спокойно и можно – выехать на порядочное расстояние.