Из Касабланки морем - [15]

Управление держалось на плаву, как-то сводило концы с концами, общий перерасход фонда заработной платы по управлению был невелик, и даже общая производительность труда выглядела приличной. Себестоимость пока еще была терпимой, а освоение средств по рационализации и по подготовке кадров целиком шло за счет Аксая. Потому что часто менявшемуся руководству СМУ было не до Атаулина, не лезло оно в его дела, к тому же он и сам чувствовал свою силу...

Уже весной, в год пуска, стало ясно, что в эксплуатацию к хлебоуборке войдет в строй только элеватор в Аксае. Летом, объезжая объекты в Западном Казахстане, заехал в Нагорное управляющий трестом "Южэлеватормельстрой" из Алма-Аты.

Осмотрев стройку в Нагорном, собрал совещание, на котором присутствовал и Атаулин. Правда, назвать это совещанием было трудно, потому что управляющий устроил всем крупный разнос. Заканчивая выступление, он сказал, я, мол, представляю, что творится в Аксае, если на объекте под боком у управления такие жалкие темпы и такое низкое качество работ.

И хотя начальство подмигивало Атаулину и под столом ему наступали на ноги -- сиди, мол, не возникай, пусть управляющий спокойно выговорится, он все-таки попросил слова и вкратце обрисовал положение дел в Аксае. Управляющий, конечно, не поверил Атаулину и прямо с совещания они поехали в поселок. Осмотрев объекты и внимательно пролистав журналы работ, управляющий потребовал акты на скрытые работы, вроде оказался довольным, но хвалить не стал, только, усаживаясь в машину, приказал начальнику СМУ: отныне все показатели участков выделять отдельно, показывать каждый элеватор сам по себе. И на прощанье добавил, обернувшись к Атаулину:

-- А в сентябре я жду вас в тресте, в Алма-Ате. Почему он так пристрастно возвращался памятью к первому своему объекту, ведь типовой элеватор не уникальная стройка, и во многом как инженер он шел проторенным путем, и построил потом еще с десяток элеваторов и даже целый комплекс в Целинограде. Наверное, он помнит о ней всю жизнь потому, что его первая стройка чуть не обернулась для него большой бедой, и из-за него, своего первого элеватора, он на долгие годы забыл дорогу домой. Когда стало ясно, что из двух планируемых элеваторов сдан к осени будет только один, в Аксае, Атаулина стали поторапливать. Предлагали снять часть рабочих с Нагорного и передать ему на объект, но Мансур с цифрами и графиками на руках доказал, что к началу уборки они элеватор сдадут.

Рос элеватор -- и поднимались новые дома, целые улицы в поселке. Дома из шлака лили быстро, опыта-то на стройке набрались, а покрывать крыши, штукатурить объединялись в группы: сначала работали у одного, потом у другого. У самых хозяйственных мужиков, да у тех, у кого по двое-трое сыновей-помощников, дома уже стояли, радуя глаз большими окнами, высокими затейливыми крышами. Сельский человек бережлив, поэтому на подворье оставались и те хибарки, из которых выбралась семья. Наглядное зрелище --вчера и сегодня.

Ничто не омрачало настроения Атаулина: дела шли успешно, до желанного пуска первого в жизни объекта оставалось от силы месяца полтора, и он уже жил ожиданием новой стройки, как вдруг его вызвали повесткой в милицию. Поступила анонимка на одного из его рабочих: дескать, тот время от времени привозит с работы то мешок, то полмешка цемента, то доску, то моток проволоки, то несколько кирпичей на багажнике велосипеда, то рулон бывшего в употреблении рубероида, то карманы, мол, у него оттопыриваются от гвоздей. В общем, анонимка была написана со знанием дела, и скорей всего соседом, из тех, что посиживали раньше на завалинке, а теперь у телевизора, сами ничего не делают, но и другим не дают, есть и на селе, и в городе такие.

Пошли из милиции с обыском к тому рабочему, а у него уже фундамент нового дома отлит и, конечно, нашли во дворе не только то, что в анонимке было указано, но и готовые оконные переплеты, двери, косяки, подоконники --хозяин в зимний отпуск старательно подготовил все это из бросовой опалубки. Конечно, никаких бумаг, квитанций, счетов у него не оказалось, да он и не отпирался, сказал: прораб, мол, всем дает, кто строится.

Начальствовал в аксайской милиции молодой лейтенант, недавно закончивший в городе какие-то курсы, был он всего на год-два старше Атаулина и даже приходился ему дальним родственником по отцу, и фамилию носил ту же.

Не чувствуя за собой никакой вины,-- в нормы расхода строительных материалов он укладывался, ни с кого денег не брал, да и что давать людям определял не сам, а совет бригадиров, которые к тому же являлись и членами постройкома, а Мария Николаевна на этот счет обязательно вела протоколы рабочих и профсоюзных собраний,-- Мансур рассказал родственнику все как есть.

Выслушать-то начальник выслушал, но в ответ произнес неожиданное:

-- Сказки, гражданин Атаулин, будешь рассказывать другим. За так и чирей не вскочит на пустом месте,-- и, довольный собственной остротой, рассмеялся.--? Вот мы тряхнем тебя как следует и узнаем, какой ты бессребреник, лучше сразу признайся, где деньги хранишь!.. А то куда ни пойдешь, везде только и слышно: Атаулин, Атаулин... Ишь благодетель выискался... Весь Аксай, понимаешь, у него работает. Что, надумал Атаулинград возвести?