Из Касабланки морем - [11]

Однако обстоятельства подсказали ему решение и этой проблемы, а может, вопрос решился еще и потому, что в молодости риск не казался риском, молодость тем и сильна, что не умеет прятаться за чужие спины. На ноябрьские праздники пришли в Нагорное вагоны с цементом, арматурой и пиломатериалами, двенадцать из них предназначались для Аксая. Весь октябрь стояла прекрасная погода, и работали на участке, не считаясь со временем. Люди по всем статьям заслужили праздник, как же тут было объявить аврал шоферам и грузчикам из-за прибывших вагонов?

Атаулин на всякий случай позвонил на станцию, справился, во что обходится час простоя вагона с грузом. Цифра его ошеломила и напугала, надо было что-то предпринимать... Он сидел в пустой прорабской один, даже Марии Николаевны не было рядом, и от волнения перебирал заявления рабочих, тех самых, о помощи. И вдруг его осенило... Он пододвинул к себе арифмометр и быстро подсчитал стоимость разгрузки каждого из двенадцати вагонов и тут же выписал наряд на каждый в отдельности, не поскупился. Потом, схватив наряды и заявления, побежал по домам, в первую очередь к тем, кому доверял больше всего -- бригадирам. Объяснять положение не стал, только сказал, что, кроме оплаты, каждый, кто выйдет на разгрузку, получит цемент на колодец или пилолес. Через час, собрав всех желающих, которых оказалось немало, он выехал на станцию.

На грузовом дворе станции Мансур отозвал к пакгаузу дядю Сашу Вуккерта и попросил:

-- Александр Вильгельмович, я уж попрошу вас с материалами поаккуратнее: и грузить, и складировать, и чтобы ничего не ушло на сторону. Впервые к нам поступило так много вагонов, но, наверное, это будет еще не раз, по моим подсчетам, нам нужно для элеватора только цемента вагонов двести, о лесе и пиломатериалах и говорить не приходится, целые составы. Как пойдет дело с первого раза, такой порядок и укоренится навсегда.-- И закончил:-- Надеюсь, вы понимаете, что мне и с тем, что наобещал вам, расхлебаться непросто...

Дядя Саша выслушал не перебивая, затем протянул самодельный портсигар, где с немецкой аккуратностью четко в ряд лежали папиросы.

-- Обижаешь, Мансур, хотя, наверное, среди тех, кто пришел сегодня на разгрузку добровольно, есть разные люди. Но тех, кому можно доверять, больше, гораздо больше, это ты тоже усвой с самого начала. А принимать, складировать на месте я оставил своих сыновей, на них, своих Друзей, надеюсь, ты полагаешься. А насчет того, что сегодня придется раздать мешков триста цемента, не беспокойся, мы его беречь будем, чтобы и грамм не пропал. Так и порешим: вы -- нам, мы -- государству. Зато, погляди, как повеселел народ, у каждого, кто откликнулся, теперь будет свой колодец.

И, легонько обняв Мансура своей крепкой рукой, бригадир зашагал к вагонам -- народ безоговорочно принимал его лидерство. Да, пожалуй, он и был самый бывалый из них, и слова у него не расходились с делом.

Тогда, благодаря неожиданно пришедшим вагонам, Атаулин понял, как можно рачительно распорядиться материалами, как помочь отстроиться родному поселку. Выход был один -- жесткая экономия, хотя слово это не совсем верно отражало намерения Атаулина. Верно было бы сказать: не допускать привычных потерь, с которыми мирятся на любой стройке, как с неизбежным злом. А теперь он должен был все замечать, не мириться ни с какими потерями -- только так он мог создать некое подобие фонда помощи стройматериалами для земляков. Радуясь, что нашел выход, Атаулин все же сознавал юридическую несостоятельность избранного пути. Но отступать было поздно.

Сразу после праздника к Мансуру подошел дядя Саша.

-- Давай, Мансур, собери-ка вечерком бригадиров, поговорим о материалах, как нам нужно с ними обходиться, думаю, народ нас поддержит. В Аксае не привыкли добро ногами топтать да в кострах сжигать. И если мы убережем наших людей от такой вредной привычки, значит, мы неплохие хозяева.-- И вдруг, лукаво улыбнувшись обветренными губами, спросил:-- А знаешь, как тебя народ называет на стройке?

Атаулин пожал плечами.

-- Хозяином. А это ко многому обязывает, Мансур. Думаю, из тебя получится хозяин, я ведь многих прорабов повидал в жизни. Да и на нас, бригадиров, можешь положиться, не подведем,-- и зашагал к котловану, высокий, сильный, твердо стоящий на земле человек...

...На теплоходе сиеста, видимо, кончилась--на палубе появились пассажиры. Сегодня разговоры, что велись рядом, не волновали, они отвлекали Атаулина от воспоминаний о своей первой стройке, а ему хотелось впервые за много лет вернуться к ней, пройти ее в памяти от начала до конца. Оттого ли, что он возвращался теперь туда, к своему первому детищу и отчему дому? Давно уже он не мыслил дом без элеватора, а элеватор без дома -- при упоминании Аксая у него перед глазами оживало и то, и другое.

А может, ему хотелось глянуть пристальнее на свои истоки, на родничок в начале пути? Или оттого, что все время быстро шел вперед, никогда не оглядываясь назад, и вот вдруг представилась возможность -- и он нырнул в прошлое. Он не мог объяснить себе этого, но ему было приятно вспомнить о том далеком, полном забот времени...