Из каморки - [8]

— Ты можешь оставить его, — предложил зверь. Но Леля опять-таки ничего не ответила. Она закрыла глаза. И увидела маму. Та как раз пыталась уснуть, уткнувшись лицом в мокрую подушку.

— Мама, мама, мамочка, не плачь, — стала просить ее Леля. Мама во сне обняла ее, поправила разноцветные резинки на косичках и улыбнулась. — Мама, мамочка, — все хорошо, — успокаивала ее Леля, прижимаясь щекой к теплой маминой ладошке. — Только так много не плачь, а то тяжело носить твои слезки. — Мама гладила ее по голове и говорила: «Я постараюсь, но не знаю, смогу ли. Я буду помнить тебя всегда». Леля обняла ее и открыла глаза.

Красный волк смотрел, как из них прозрачными бусинами посыпались слезы.

— Ну, вот, — казал он. — И сама туда же.

— Идем, — отрезала Леля, подняла аквариум и поспешила вперед, не оборачиваясь на зверя. Тот помотал головой, потом неожиданно подхватил ее под ноги и забросил себе на спину, и девочка поехала на нем верхом, одной рукой ухватившись за гриву, а второй прижимая к груди аквариум.

— Почему мы никого не встречаем по пути? — спросила она. — Неужели мы с тобой здесь одни?

— Не одни. Просто это слишком большой мир, и каждый выбирает сам, кого он хочет или не хочет встретить, — ответил волк.

— Но я хотела встретить друга. Тогда я могла бы оставаться здесь, сколько хочу, тогда бы мне не было страшно, — заверяла девочка.

— Иногда мы не понимаем, что у нас уже есть то, о чем мы мечтали, — ответил агуарачай.

Спустя какое-то время они вышли к бескрайнему океану. Волк остановился и присел, чтобы Леля могла слезть на землю. Девочка поставила аквариум на песок и, заметив, что воды стало еще немножко больше, грустно вздохнула.

— Это конец? — спросила она.

— Это привал, — ответил зверь. Он закрыл на секунду глаза, а когда открыл, Леля увидела, что возле них появились деревянные садовые качели. Очень похожие на те, что стояли в саду ее дома — с таким же навесом из белой ткани и мягкими подушками. Не долго думая, она вылезла на них с ногами и удобно расположившись, стала медленно раскачиваться, глядя на играющий волнами океан. Волк примостился у ее ног. Какое-то время они сидели молча.

— Знаешь, — нарушила умиротворенную тишину Леля, — на самом деле я все помню.

— Знаю-у-у, — протянул гривистый волк.

— Это я сделала, — призналась она.

— Знаю-у-у, — повторил волк. — Расскажи.

Девочка вздохнула. — Сейчас у меня почему-то больше ума, будто одна часть меня — это я, маленькая Леля, а вторая — взрослый человек. Странно. Если бы я тогда понимала, как сейчас — все было бы по-другому, — предположила она.

— Все было бы так, как должно быть, — заверил волк.

— Мне всегда нравилось смотреть на огонь. Он был таким красивым и живым. И меня почему-то очень сильно тянуло к нему. Вот, — протянула она ладошки вниз, к волку, и он увидел на них ожоги. — Я знала, что он больно обжигает, но это меня не останавливало. Мама прятала спички и зажигалки, потому что ей уже приходилось тушить мой кукольный домик, старые газеты на чердаке и много чего еще. В тот день я выменяла у соседской девочки шоколадное яйцо на спички. И пока мама была на работе, я няня общалась внизу по телефону, я поднялась к себе в комнату, вырвала альбомные листы, помяла их и соорудила снежную гору. Мне очень хотелось посмотреть, как она растает. Я чиркнула спичкой, поднесла к вершине — и она вспыхнула. Было невероятно красиво. И тепло. Но потом рыжие огоньки побежали к окну и начали карабкаться по шторе — она тоже вспыхнула. Очень быстро. А другие огоньки побежали ко мне, — рассказывала дрожащим голосом Леля. — Я не помню, было ли мне больно. Наверное, очень-очень. Но тогда я просто думала, что я тоже огонек. А дальше я уже наблюдала за всем свысока, будто у меня выросли крылья — как пламя заполнило всю комнату, панику няни, вой пожарных машин, маму, пытавшуюся прорваться в горящий дом. И яркий свет… А потом я оказалась здесь, на полянке, и увидела тебя.

— Спасибо, — сказал красный волк, снова поднялся на задние лапы и уселся рядом на качелях.

Леля плакала. — Мне так жаль маму, — прошептала она сквозь слезы. — Это я виновата. Не она. Это все я…

— Что поделать, — грустно произнес волк и обнял ее худой лапой. — Теперь мы можем идти дальше.

— Я готова, — вытирая слезы, сказала девочка, взяла аквариум и вылила соленую воду вместе с рыбкой в океан. Обернулась на гривистого волка, тот улыбнулся, подал ей лапу, и они ушли в морскую бездну, где Лелю ждал новый мир, новая жизнь и новая мама.

Паучья яма

В соавторстве с Ташей Даниловой

Глава 1.

Грубер ехал в трамвае, спрятавшись от окружающего мира в музыку, громыхающую в наушниках. Усталость сжигала мозг, он старался отстраниться от мыслей, но они продолжали атаковать и усугублять его раздражительность. Он надвинул капюшон на глаза, потер рукой нос и уставился в окно. За трамваем волочился тонкий зеленый шлейф из энергетических нитей. «Вот, привязались», — думал Грубер, — «Все ведь уже кончено».

В кармане завибрировал мобильник. Грубер выключил музыку.

— Да, — тихо ответил он и вжался лбом в окно.

— Я ухожу, — ответили на том конце. — Аврора. Я через 20 минут буду дома, — устало ответил он. — Дождись меня.