Из ГУЛАГа — в бой - [2]

Следует отметить, что те военачальники, которые написали и опубликовали воспоминания о своем жизненном и боевом пути (Маршалы Советского Союза К. К. Рокоссовский и К. А. Мерецков, генерал армии К. Н. Галицкий, генерал-полковники артиллерии Г. Е. Дегтярев, Н. М. Хлебников, генерал-лейтенант артиллерии И. С. Стрельбицкий и др.), по вполне понятной причине, кроме генерала армии А. В. Горбатова, не описывали годов своего пребывания в застенках НКВД, содержания их допросов и очных ставок с бывшими начальниками, подчиненными и сослуживцами. Безусловно, эти годы для них не являлись лучшими, и поэтому рассказывать о них военачальникам было не совсем приятно, ибо гордиться там особо было нечем – под физическим воздействием они признавали себя виновными в тяжких преступлениях. Потом, правда, они от этих своих показаний отказывались, но факт признания вины все равно имел место. И это их всю жизнь тяготило.

Автор этих строк, как уже было сказано, коснулся данной проблемы в книге «Удар по своим». Однако в той книге он только прикоснулся, лишь обозначил интересную тему, которую, безусловно, необходимо было раскрыть более подробно через судьбы людей.

И вот теперь это время пришло. В предлагаемой читателю книге прослежен боевой путь прежде всего тех освобожденных военачальников, кто в годы войны командовал фронтами и армиями (общевойсковыми, танковыми, воздушными), кто был удостоен высокого и почетного звания Героя Советского Союза, а также некоторых других, кто командовал корпусами и дивизиями, возглавлял род войск в армейском и фронтовом звене. Об этих людях в различной степени подробностях и повествуется в предлагаемой документальной книге. Все герои живут на ее страницах под своими именами, в конкретной оперативно-тактической обстановке, командуя реально действовавшими фронтами, армиями, корпусами, дивизиями.

Однако скажем и о прототипах. Писатель Константин Симонов в трилогии «Живые и мертвые» неплохо выписал образ одного из военачальников, обретшего свободу незадолго до начала Великой Отечественной войны, — образ комбрига Серпилина. Эту трилогию Симонова, безусловно, можно считать выдающимся произведением о Великой Отечественной войне. Конечно, это не «Война и мир» Льва Толстого, всемирно признанного мастера батальных сцен, салонных разговоров и философского самокопания. Однако и у Симонова совсем неплохо выписаны сцены и эпизоды фронтовой жизни, показана «кухня» работы командиров высшего звена и их штабов, вплоть до Ставки Верховного Командования и лично И. В. Сталина. Не забыт и рядовой солдат, красноармеец. Одним словом, присутствуют представители фактически всех категорий личного состава Красной Армии – от рядового до генерала, представлены все основные подразделения Вооруженных Сил – от роты до армии и фронта.

Одним из главных действующих лиц в романе К. Симонова является опальный комбриг Федор Серпилин, в 1941 г. освобожденный из лагеря и назначенный на должность, не соответствующую его опыту (он до ареста несколько лет командовал дивизией), знаниям (окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе) и воинскому званию, — командиром полка. До введения в 1940 г. генеральских званий комбриг, как правило, командовал, дивизией и даже корпусом, возглавлял кафедру в военных академиях. И должность командира полка для Серпилина была явным понижением. Но что поделаешь – командиров, освобожденных из тюрем и лагерей в 1939–1941 гг., после их восстановления в кадрах РККА нередко назначали с понижением. Другая часть освобожденных получала должности, равнозначные доарестным.

Образ комбрига Серпилина – безусловно, собирательный. Об этом говорил и сам Симонов, когда его о том спрашивали читатели. Однако он, этот персонаж, вобрал в себя многие черты реальных людей, которые будут названы в главе «На воле!». Например, у Симонова Серпилин накануне ареста работал начальником кафедры тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе. Из числа лиц комначсостава, репрессированных и освобожденных накануне войны, по вышеназванному признаку в прототипы Серпилина больше всего подходит комдив (но не комбриг!) В. Д. Цветаев – о нем будет сказано в соответствующей главе. Вячеслав Дмитриевич в годы войны станет и командармом и Героем Советского Союза. Правда, он не погибнет, как Серпилин, а останется живым и после окончания войны возглавит ту самую академию, где когда-то работал. Что же касается смерти командарма Серпилина, то отметим следующее: из арестованных и выпущенных затем на свободу комбригов, выросших за годы войны до командующего армией, погибли (умерли от ран) только А. И. Зыгин и П. М. Козлов. Поэтому их тоже можно считать «немного Серпилиным».

Что же касается вопроса – почему их освободили, скажем, что значительную роль в некотором смягчении условий следствия в тюрьмах НКВД сыграло совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем впервые за последние годы говорилось о грубых нарушениях социалистической законности органами НКВД. Среди этих нарушений назывались незаконные аресты граждан по фиктивным справкам о якобы совершенных ими контрреволюционных преступлениях; принуждение арестованных к подписанию сфальсифицированных протоколов допросов путем физических и психологических мер воздействия и др. Определенная часть сотрудников органов госбезопасности были по этой причине арестованы и преданы следствию и суду.