Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники - [85]

Новый труд ученого «Введение к флорам Китая и Монголии» был представлен в качестве диссертации на соискание степени доктора. Защита проходила в феврале 1911 года в Московском университете. По оценке Б. К. Шишкина, эта диссертация стала «одной из лучших систематических и ботанико-географических работ, какие когда-либо выходили на русском языке».

Научный авторитет Комарова рос. Вот и еще одна новая книга увидела свет — «Путешествие по Камчатке в 1908–1909 годах». Она вышла в 1912 году и имела большой успех. Даже спустя 27 лет академик В. А. Обручев писал: «Отчет ботанического отряда еще долго останется одним из лучших описаний Камчатки, справочной книгой для всех, кто интересуется природой и жизнью этой отдаленной окраины Союза». Еще более высоко отозвался об этой работе крупный советский геоботаник академик В. Б. Сочава.

В 1913 году Комарову предложили возглавить экспедицию переселенческого управления на юге Уссурийского края. Предстояло изыскивать земли, пригодные для задуманного переселения крестьян из Европейской России. Экспедиция обследовала обширнейший район — пространство от Северного побережья залива Петра Великого до озера Ханка. Каждый год приносил все более интересные результаты. Исследования флоры Дальнего Востока находят отражение в его работах, рисующих красочную картину природы и перспектив дальнейшего заселения и освоения края.

В 1914 году по представлению нескольких академиков— в их числе был и И. П. Павлов — физико-математическое отделение Академии наук избрало В. Л. Комарова членом-корреспондентом.

Комаров публикует статьи «Приморская область. Южно-Уссурийский край (Ханкайская экспедиция)», «Что сделано в России в 1915 году по культуре лекарственных растений». С 1915 по 1917 год ученый выпускает три издания справочника «Сбор, сушка и разведение лекарственных растений в России», который постоянно перерабатывает и улучшает. Труды Владимира Леонтьевича вновь отмечены Географическим обществом! в 1916 году ему присуждают медаль Ф. П. Литке.

Однако подлинно всенародное признание труды Комарова получили только после Великой Октябрьской социалистической революции. Суровое время потребовало настоящей самоотверженности от каждого истинного патриота. Комаров был таким патриотом, — он безоговорочно встал на сторону молодой Советской республики.

В 1918 году Географическое общество избрало Комарова своим ученым секретарем. На этой должности ученый оставался в течение тринадцати лет. В том же году он стал редактором «Известий Географического общества», а в Ботаническом саду был избран заместителем директора по научной части. Владимир Леонтьевич блестяще справился со всеми этими обязанностями. Никто доподлинно не знал, где и как в эти годы разрухи он доставал топливо, чтобы обогревать оранжереи. Но многие драгоценные растения, привезенные сюда из разных стран света, были сохранены.

Спустя два года академики И. П. Павлов, И. П. Бородин и Н. В. Насонов представили «Записку об ученых трудах Владимира Леонтьевича Комарова». В ней был обзор путешествий и опубликованных работ ученого. Она заканчивалась словами: «В. Л. Комаров может считаться одним из деятельнейших, талантливейших и широко образованнейших в естественноисторическом отношении ботаников наших вообще, и бесспорно является первым авторитетом по флоре Азии». В. Л. Комаров был избран действительным членом Академии наук СССР.

Даже в самые трудные годы гражданской войны Владимир Леонтьевич не оставлял мечты продолжить свои исследования в Приморье. Он всей душой рвался туда, но этот благодатный живописный край был в то время занят контрреволюционными бандами и войсками японо-американских интервентов.

И все же Комаров нашел способ продолжить изучение Приморья. Только «отправился» он туда весьма своеобразно: стал детально изучать ботанические сборы Н. М. Пржевальского, сделанные знаменитым путешественником в Уссурийском крае во время его экспедиции в 1867–1869 годах. Книга «Ботанические маршруты Н. М. Пржевальского» вышла в 1920 году. Спустя восемь лет появилась еще одна подобная — «Ботанические маршруты Г. Н. Потанина». Пришлось перенести маршруты Пржевальского и Потанина на карты, разобраться в их дневниках, связать дневниковые записи с этикетками, точно определить каждое растение… Такое было под силу только неустанному труженику, который не боялся никакой «черной» работы.

В 1925 году увидел свет «Малый определитель растений Дальневосточного края», подготовленный Комаровым вместе с его ученицей Е. Н. Клобуковой-Алисовой. Этот определитель оказал огромную помощь лесоводам, агрономам, работникам изыскательских переселенческих партий, а также студентам — будущим агрономам и лесоводам — всем, кто занимался освоением этого богатого края. Н. Е. Кабанов, известный ботаник, который в то время был студентом, вспоминает: «Почти все мы приобрели это важное для нас пособие. Сколько было «удач», когда с помощью его и других пособий мы могли определить растение, а если не удавалось, то стремились отправить его в Ленинград, и никому другому, как самому В. Л. Комарову».

Маститый ученый охотно отвечал на все вопросы, ибо по-доброму, по-отечески относился к молодежи. Давал он свои рекомендации и при подготовке все новых и новых экспедиций, которые отправлялись во все концы страны. Один из современников рассказывал: «Когда я приезжал в Петроград для подготовки экспедиции в Монголию, я в первый раз гостил некоторое время у В. Л. Комарова. С В. Л. Комаровым я виделся ежедневно утром, перед уходом на лекции или в гербарий, затем за обедом и дольше всего вечером, когда он отдыхал после трудового дня. В особенности в это время разговором с ним можно было поистине наслаждаться. Его шуткам, неожиданным сравнениям и интереснейшим воспоминаниям буквально не было конца. Но беседовать с ним вообще нелегко, ибо он требовал, чтобы его собеседник ловил его мысли на лету. Владимир Леонтьевич обладал необыкновенным остроумием и, кроме того, талантом о самых сложных вещах рассказывать чрезвычайно ясно и просто. Нередко за чаем, просматривая какой-нибудь привезенный с собой толстый научный журнал, он в двух-трех фразах общепонятно излагал содержание напечатанной в нем чрезвычайно трудной в теоретическом отношении статьи. От него, например, я впервые услышал о теории относительности А. Эйнштейна, причем излагал он ее настолько понятно, что и мне, не имевшему никакого отношения к физике, слушать было чрезвычайно интересно».