Из Декабря в Антарктику - [14]

А что дальше? Снова в путь. Впереди невероятная Африка — сухая, желтая, дикая, черная.

* * *

— ¿Qué estás buscando?

Чилийка уперлась подбородком в ладонь, разглядывая небритое лицо собеседника.

Мужчина молчал.

— Ты не боишься потеряться? — сказала она.

— Мне кажется, мы все уже в какой-то мере потеряны. Как сорванные листики, которые разносит ветер, — мужчина смахнул со стола невидимые крошки. — Вот скажи, чтобы найтись, разве не нужно сначала потеряться?

— Ну не знаю. Можно жить спокойно, как все. Не испытывать лишний раз судьбу. А то закончишь где-нибудь на верхушке горы, одинокий, насмерть окоченевший; и все, что от тебя останется — иссохшая тушка.

Собеседник вопросительно поднял брови.

— Труп леопарда! — уточнила она. — Я читала в рассказах про Африку. Там, на вершине Килиманджаро, лежит пятнистый зверь, весь замерзший, и никто не знает что его туда привело. Прямо как ты!

Поправив челку, чилийка продолжила:

— Мне тогда этот вопрос не давал покоя, и сейчас, хоть убей, не понимаю. Вот что он искал, этот леопард, так далеко в снегах?

— Как по мне, знать, что ищешь — вредно. Лучше не знать. Ведь когда знаешь, ты только об этом и думаешь, старательно надеешься это найти. Так ведь можно упустить что-то другое, настоящее. Но я понимаю того леопарда, это тяжело объяснить… Это когда слышишь зов, — прижимает кулак к сердцу, — прям отсюда, и не можешь не следовать ему, понимаешь? Не можешь бездействовать, ни минуты находиться в неволе — лучше уж умереть!

— Мне не хватит куража, я трусиха, — женщина вздохнула. — Говорят, чтобы преодолеть страх, нужно встретиться с ним. Подойти близко-близко и взять за руку!

— Чего ты боишься?

— Ничего, — отводит взгляд.

Тусклый свет на потолке задребезжал и погас. Включилось ночное освещение, красное и еще более тусклое. Комната стала похожа на лабораторию для проявки фотопленок. Картина на стене сменила оттенки, загустела, в нее забралось еще больше теней; сбились плотной кучей, как в вагоне с углем.

— Уже поздно, — чилийка поднялась, держась за стол.

Собеседник встал следом.

В этот момент комната пришла в движение. Корабль завалился вбок, как падающий бегемот. Мужчина и женщина сцепились взглядами, держась друг за друга, связанные одной мыслью: «Если падать, то вместе».

— Осень, — прошептали ее пухлые губы. — Безжизненно сыпятся листья…

Мужчина молчал, глядя на покрывшийся антрацитовым блеском платок собеседницы.

Помещение вернулось в горизонтальное положение, и женщина плюхнулась на стул:

— Поговори со мной, — она сбивчиво дышала, — Мне страшно, скажи что-нибудь.

— Что?

— Научи. Как потеряться, чтобы найтись?

* * *

Неподвижный зной. Запах гари. Вверх карабкаются столбы дыма, растекаясь по небу ядовитыми чернилами. На перекрестках раскиданы костры, в которых пылают автомобильные покрышки. Тихий городок Бобо-Диуласо охватили беспорядки. Сквозь стену шума летят камни и мусор. Резко и беспокойно бегают силуэты. Продовольственные бараки закрыты.

Позади одного из бараков покосился дряхлый сарай, где я кантовался за пятьсот франков. Тут же, во дворе, пасутся животные. В загоне костлявая корова ударяет по решетчатым бокам плеткой хвоста. Вокруг ни травы, ни зелени. Раз в день африканец привозит тележку сухого сена, но сегодня не появился.

С голодухи козлы взобрались на кривое деревце, обгладывая ветки. Мне нравятся козлы — умеют карабкаться по горам, снегам и деревьям. В них живет дух приключений.

Бросив прощальный взгляд на бородатых друзей, я пролез через дыру в полуразрушенной глиняной стене и двинулся прочь окольными путями.

Капюшон скрывает лицо, но это помогает отчасти. Белый человек с рюкзаком привлекает больше внимания, чем инопланетянин. Пробираюсь мимо лачуг, неумело сбитых из бесполезного хлама. Под подошвой хрустит глина с укатанным в нее пластиком. Поворачиваю за угол. В нос ударяет затхлый запах мочи. Резкий лай за забором обнаруживает меня. Ускоряю шаг.

Поодаль, на перекрестке, пылает гигантское кострище, из которого торчат палки и прочая ерунда. С десяток силуэтов возбужденно скачет вокруг, как кучка горилл у приползшей змеи.

Одна из них замерла, глядя на меня. Ее примеру последовала другая, затем еще одна, и еще. Все внимание фигур приковалось к чужеземцу. Делают взмахи длинными руками, что-то выкрикивают. Рядом падает брошенный ими камень. Не сбавляю шаг, наблюдаю краем глаза, скрываюсь в задворках. Крики остаются позади.

Доковылял до автостоянки. Толпы африканцев сгрудились вокруг автобусов, образовав гигантский муравейник. Жужжание, ажиотаж и жалобный плач. Прорываюсь вперед. Залезаю в первый автобус до границы.

— Нервов никаких не хватит! — задрожал женский голос, дополняя вибрацию в стенах. — Как тебе удается сохранять спокойствие?

Подавшись вперед, мужчина прошептал:

— Когда вокруг творится что-то неладное, я представляю, что меня сопровождает паук, — вытягивает руку на уровне стола, — во-от такого размера.

Женщина смотрит удивленно.

— Люди боятся пауков, — пояснил мужчина.

— Но он же не настоящий! — усмехнулась. — Выдуманный.

— Не более, чем мы с тобой.

— Неужели действует?

— Уверяю тебя, никто не приблизится к человеку в капюшоне и с метровым пауком.