Из будущей жизни Путинцевых - [5]

- Надеюсь, не враки?

- Не враки, голуба, не враки. Все как есть, лукавить не стану. А удовольствия мало...

- На правду не обижаются, - сказал Витя.

- Вот в этом как раз наша с тобой ошибка... Непростительная, дружок, между прочим. Что враки, утайки, даже наветы? Ну, раздражают, злят, портят жизнь, возмущать могут. Обидна же по-настоящему только правда. Потому - от нее нету честной защиты. В мое время увлекались футболом, игра такая, ты не застал? Так вот, самый страшный штраф без защиты, верняк, назывался пенальти. Именно такой удар правда.

- Перестал понимать вас, Константин Эдуардыч.

- Непонятлив, стало быть, мой одаренный, драгоценный мой, трансурановый... Недошивина заклевали? В лаборатории драчка? В семьях разлад? У тебя самого неприятности? Я, спасибо тебе, с три короба получил... Верно: череп и кости, мон шер коллега!

- С информацией у вас поставлено!..

- И не только с нею... во всяком случае, было!

- Согласитесь, Константин Эдуардыч, разве Недошивина понапрасну? И в лабораториях, в семьях, и меня самого?!

- О какой напраслине ты говоришь? Что ты, золотце Витя. Исключительно все справедливо. Целесообразно ли, вот суть.

- От вас ли я это слышу, дорогой учитель, Большой Шеф! - не выдержал Витя. - Позвольте спросить, а целесообразно ли, простите меня, Солнце?

- Целесообразно ли, интересуешься, Солнце? Сиречь природа, мироздание и тэ пэ? Хитрый сэр поросенок... Даю ответ: покуда мы не в силах его приспособить, мы сами приспосабливаемся к нему!.. Покуда, возлюбленное мое чадо. Покуда!..

- Так разве не похожая ситуация с правдой? Нам надо приспособить себя, по вашей же терминологии, к ней. Дайте время - и она станет служить нам, правдивыми ставшим, верой и правдой!

- Правда правдой! Где ты набрался этого стилю? Варварский стиль, мон дьё, не замечал никогда за тобой, - заворчал Б. Ш. - Нынче критика вошла в моду. И стало быть, библиография вместе с нею. То вроде бы до всего своим умом доходили. Во всем первые. А то - ссылка на ссылке!.. Сколько же времени тебе надо, покуда этот самый твой, как его... антилжин не переделает нас? Кстати, это, надеюсь, без дураков, диар френд, твоя собственная идея?

- Идея-то моя, - потупился Витя. - Да препарата, - развел он руками, - не существует!

- Повтори, мой милый. Недопонял.

И по-стариковски рупором приложил ладонь к уху.

В этот рупор Витя сказал:

- Мысль о том, чтобы намеренно вызвать симптом неспособности ко лжи, характерный для некоторых разновидностей шизофрении, эта мысль, как докладывалось в свое время на ученом совете, действительно принадлежит мне, Путинцеву В. В. Равно как разработка соответствующего препарата, названного антилжином. Однако объявленные его испытания у нас в институте на самом деле не проводятся и не проводились.

- Так я и думал! - с неожиданным облегчением откликнулся на этот рапорт Б. Ш. - Ну и хулиган же ты, Витя!.. Если б мне кто раньше сказал, ни за что б не поверил. Удивил старика. Но к чему эта дичь, объясни ты на милость. Где тут смысл? Ради чего блефуешь?!

- Объяснить? - переспросил Витя. - Хорошо, пожалуйста, объясню. Я в действительности приготовился наработать партию препарата, но кой-чего малость недоучел, просчитался. И я подумал: даже к лучшему эти трудности с препаратом. Полоса такая, что ли, настала. Народ настолько стосковался по правда, подтолкни, и все сдвинется. Сама пойдет!.. В этакой обстановке контроль попросту невозможен, до того всем надоело держать кукиш в кармане. Жизнь научная, она ведь тоже полосато течет, или, может, циклично. То так, то эдак. То одна мода, а то другая. В патовом положении окажемся со своим испытанием, в зыбь мертвую попадем, в тупик, как в той притче о критянах, ей-Богу. Разумеется, помните эту притчу?

- Помню, помню... а ты напомни.

- Классический же пример софизма, Константин Эдуардыч. Один критянин говорит, что все критяне лгут. Но он - критянин и, следовательно, лжет тоже. А если так, стало быть, на самом деле все критяне говорят правду. И этот, значит, тоже говорит правду, то есть, правда, что все критяне лгут... и тэ дэ и тэ пэ.

- Ну а в чем тут изъян, в рассуждении этом, хоть докумекал? залюбопытствовал Б. Ш.

- Обижаете...

- Ну а все же?

- В невероятности обобщения... В человечьей натуре.

- Так... И ты решил схулиганить. Хороша диалектика, мил человек: на обмане строить здание правды!

- Ну, во-первых, не помните, - возразил Витя, - когда именно я докладывал на совете? Первого, между прочим, апреля! А во-вторых: тьмы низких истин нам дороже...

- Стихи! - восхитился Б. Ш. - Притча! Уж не азбучной ли грамоте ты, случаем, обучился?!

- Комп покамест справляется с этим...

- Хорошо, - подобрался Б. Ш. - Ну, допустим, поставим опять твое сообщение на совете. С чем ты выйдешь?

- С тем, что есть... естественно, с чем же? И надеюсь, мы с препаратом сладим. Но испытывать следует в другом месте... Там, где свыклись... на Крите!

Время Витино вышло: Б. Ш. поднялся. В размышлении протянул Вите руку. В глаза заглянул.

- Еще последний вопросец, мой мальчик... деликатный, - он замялся. - А как ко всему к этому твоя половина?