Из блокнота индолога - [24]

Низамы были феодалами, но они поняли, что капиталистические методы эксплуатации имеют кое-какие «преимущества» перед феодальными. Последний низам завел и свой банк, и свои промышленные предприятия. И, конечно же, он оправдывал титул «верного союзника» британского империализма, подторговывая пушечным мясом и ссужая деньгами чужеземных администраторов, выжатыми из шестнадцати миллионов его подданных.

Когда Индия обрела независимость, низам сделал все возможное, чтобы сохранить Хайдарабад в качестве бастиона и своей, и британской власти. И не его вина, что этот замысел провалился. Территория княжества Хайдарабад после долгой борьбы народа за свободу стала частью Республики Индии. Низам же удалился в свой дворец, прочно сохраняя старые привязанности. Газеты сообщали, что во время выборов 1967 г. никто из его многочисленной родни и челяди не принял участия в голосовании, зато, от его имени был внесен солидный куш в избирательный фонд крайне правой реакционной партии Сватантра.

Низам умер. И стало известно, что его состояние, поданным индийской прессы, составляло один миллиард триста пятьдесят миллионов рупий. Триста пятьдесят миллионов наличными, пятьсот миллионов в сокровищах и пятьсот миллионов в ценных бумагах. Все это — не считая недвижимости, банков, предприятий.

От эпохи низамов в городе Хайдарабаде остались лишь мрачные воспоминания о том, как зловещее средневековье дожило- до середины XX в. и отметило уход с исторической сцены ценой новой крови и новых преступлений. Все больше и больше стирает со своего лица следы этой эпохи столица штата Андхра-Прадеш, в который вошли большая часть владений низама и город Хайдарабад.

Еще в 1950-х гг. никому бы и в голову не пришло назвать Хайдарабад промышленным городом. А сейчас первое, что бросается в глаза, когда подлетаешь к нему, — крупные промышленные предприятия: заводы электронного оборудования, синтетических лекарств, тяжелого энергетического оборудования. Есть в городе много других предприятий, но сегодня сердцевину промышленности города составляют те, которые построены с помощью социалистических стран.

Мне случалось бывать в Хайдарабаде в разные годы, и я видел, как рос завод синтетических лекарств — от нулевого цикла до начала выпуска готовой продукции. Индийская государственная компания «Индийские медикаменты и фармацевтика» построила это предприятие в сотрудничестве с советскими организациями. До сравнительно недавнего времени индийский рынок медикаментов зависел, и в известной мере зависит и сейчас, от различных западных фармацевтических фирм, не стесняющихся спекулировать на острой нужде индийского народа в современных медицинских средствах.

У входа на завод синтетических лекарств на стене — мраморная доска со- словами: «Этот завод — еще одна веха в индо-советском сотрудничестве». Нередко здесь слышится русская речь — многие специалисты прошли стажировку на предприятиях советской фармацевтической промышленности. Только на названных выше трех предприятиях занято более десяти тысяч высококвалифицированных рабочих. Да и сами эти предприятия уже стали центрами подготовки кадров высшей квалификации.

Хайдарабал — город поэтов и ученых. Здесь жил и работал выдающийся индийский прогрессивный поэт Махдум Мохи-уд-дин. Здесь находится один из крупных индийских университетов — университет Османия, основанный низамом Хайдарабада еще в 1918 году с целью сделать это учебное заведение оплотом ислама. Только замысел этот не оправдался — университет готовит разнообразных специалистов в интересах развития экономики, науки и культуры независимой Индии. Видя сегодняшних студенток, трудно поверить, что в первые голы существования университета те немногие девушки, которые были допущены к обучению в его стенах, должны были сидеть, не снимая паранджи, и их лиц не мог видеть лектор, если он мужчина, да и они не видели учителя — его скрывал от аудитории специальный занавес.

Уже никогда Хайдарабад не станет бастионом английского колониализма, никогда здесь не будет больше «верных союзников британского правительства». Город обрел облик одного из бастионов экономики и культуры независимой Индии.

ЧТО ЗНАЧИТ ОСТРИЧЬСЯ

Ночь в Дели. Тишина. За окном — тьма, вполне могущая служить фоном для романтической или детективной повести. За спиной — ровный шум кондиционера, гонящего в комнату приятную прохладу. На, столе — лампа, вокруг которой вьются мошки да поблескивают зеленоватым перламутром цикады. Если открыть дверь — внутрь ворвется волна влажного зноя, напоенная ароматом индийского жасмина и удивительно нежным, слегка напоминающим смесь лимона и чайной розы запахом цветка «царицы ночи». Его белые цветы, похожие на звездочки, слабо просвечивают сквозь стекло. Поздно, пора спать.

Кто-то постучал в дверь. Слишком тихо, робко. Вряд ли это кто-то с официальным визитом. Я подошел к двери и задал единственно уместный вопрос:

— Кто там?

— Это я, Дарбара Сингх, — последовал ответ.

Дарбара Сингх — мой шофер. Что случилось? Может быть, что-то случилось с его женой? Третьего дня он отвез ее в родильный дом. Его жена — настоящая красавица, и я уверен, что она достойна стать рядом с величественной по своей красоте Венерой Милосской и трогательно женственной Венерой Медицейской. Уже четыре года как они женаты, и вот Савитри должна родить первенца.