Из берлинского гетто в новый мир - [2]

История особенно наглядна и ощутима, когда она отражается через призму собственных переживаний и размышлений. В этом, в частности, ценность книги Мишкет Либерман, которая была участницей многих важных событий.

«Из берлинского гетто в новый мир»? это первый литературный опыт автора. Она взялась за перо, перешагнув свое семидесятилетие. Тем выше благодарность ее многочисленных читателей? как современников и очевидцев описываемых в книге событий, так и особенно молодого поколения ГДР. Свидетельство этому? многочисленные, порой восторженные отклики на произведение ветерана, появившиеся в прессе социалистического немецкого государства. Автор получила многочисленные приглашения на встречи с молодежью, трудящимися республики. «На протяжении последних недель Мишкет Либерман много ездит,? писала в ноябре 1977 года берлинская газета „Дер Морген“.? Она рассказывает о своей книге на предприятиях, в клубах, по радио».

Родившаяся в 1905 году в Галиции, в семье строгого в своей вере раввина, выросшая в условиях духовной узости берлинского гетто, находившегося между площадью Бюлова и улицей Мюнцштрассе, Мишкет в двадцатых годах вырывается из этой затхлой атмосферы в новый, избранный ею мир. Она становится драматической артисткой в Немецком театре, вступает в ряды Коммунистической партии Германии, уезжает в Советский Союз, живет в Москве, Минске, на короткое время возвращается в Берлин, чтобы затем снова отправиться в Страну Советов, теперь уже надолго: в течение тридцати лет СССР был второй родиной Мишкет Либерман.

Здесь она выступает на подмостках еврейского театра в Минске, работает артисткой и директором передвижного немецкого театра на Украине, заведует в Москве научной библиотекой. Во время нашествия гитлеровских полчищ на нашу страну судьба сначала забрасывает Либерман в глубокий тыл, в Новосибирск, где она наряду со своей основной работой в качестве завхоза научного института организует Совет жен фронтовиков. Ее муж, советский офицер-летчик из Днепропетровска, защищает Родину на фронте, а Либерман назначают политическим инструктором в лагерях немецких военнопленных под Можайском и Владимиром, где она денно и нощно воюет за души обманутых, упрямых, пребывавших в смятении бывших солдат гитлеровского вермахта и тем самым борется за новую Германию. И этот этап ее жизненного пути она описывает живо, увлекательно. Перед нами оживают картины недавнего прошлого, мало известные молодому поколению. Такое мог написать только тот, кто все это сам пережил, выстрадал, обладая незаурядной способностью проникновенно наблюдать и фиксировать в памяти главное, наиболее характерное.

Читатель сам составит себе представление о достоинствах мемуаров, а возможно, и некоторых недостатках, которые могут быть присущи любому произведению. Одно, однако, несомненно: книга вызывает серьезные размышления о прошлом, об отношениях между народами Германии и Советского Союза, напоминает о замечательных революционных традициях германского рабочего класса и его авангарда? коммунистов, об истоках, традициях и перспективах дружбы и братства между народами Страны Советов и Германской Демократической Республики.

Остановимся лишь на некоторых моментах, составляющих главную канву книги, ее лейтмотив.

Автобиография открывается страницами описания берлинского гетто, его обычаев и нравов, куда волею судеб попала и еврейская семья, в которой родилась и воспитывалась Мишкет Либерман. Редко встретишь в литературе подобное описание еврейских гетто? жуткого порождения эксплуататорского общества. Евреи? иммигранты с Востока, в большинстве своем малограмотные, забитые и суеверные люди, отмечает автор, сами отрезали себя в берлинском гетто от внешнего мира. «Они жили, как Моисей на Синайской горе: строго следовали десяти заповедям и сотням запретов, которые сами на себя наложили. У нас, в доме раввина, законы веры соблюдались особенно строго. Это было гетто в гетто. Больше всего на свете мой отец боялся ассимиляции своих детей. Чтобы ее предотвратить, выдумывал невероятные вещи. Нам не разрешали дома даже говорить по-немецки» (стр. 19).

В наше время лишь немногие знают об унижающих человеческое достоинство обычаях, нравах, условиях быта и общего жизненного уклада обитателей еврейских гетто. Именно эта душная обстановка гетто вызвала непримиримый внутренний протест юной девушки. И она решительно порывает с этим укладом, тайно бежит из родительского дома, выбирает свой жизненный путь.

Отвратительные картины средневековья, описанные в книге, явились лишь предвестником более страшных гетто? гигантских лагерей смерти, созданных позднее гитлеровцами. «Берлинское гетто, замечает автор книги, было задолго до Гитлера. Точнее сказать? до гитлеровщины. Ибо позже было недобровольное гетто. И газовые камеры».

И тем большее отвращение испытываешь к подобному мракобесию и вандализму, когда слышишь, что в Западной Германии в последние годы среди подростков-школьников и солдат бундесвера снова и все чаще репетируют «сожжение евреев». Уместно также заметить: как бы ни тщились ныне выдавать себя поборниками «гражданских прав» империалистические круги США, Южно-Африканской Республики и других империалистических государств, существующие там и по сей день негритянские гетто и гетто для других национальных меньшинств, ограниченных в гражданских правах и подвергающихся различным притеснениям и преследованиям, проводимая там политика и практика апартеида начисто разоблачают их как ревностных хранителей и продолжателей традиций средневекового гитлеровского мракобесия, как оголтелых шовинистов и расистов.