Из багажника с любовью - [39]

– Я облажался. Я не должен был никого застрелить. Все должно было идти не так. Я все запорол. Я все запорол из-за тебя.

– Они же не узнают.

– Само собой, узнают! В морозилке два трупа с дырками в головах!

– Это да, но ведь твои друзья собирались убить себя, верно? Они не узнают, что произошло. Они же будут мертвы.

– Он правильно говорит, – сказал Тревор.

– Но весь остальной мир будет знать! Мои друзья помрут зазря!

– То, что происходит здесь, не меняет того, что они делают там, – сказал Барри. – Уверен, они убили кучу людей без пушек. То, что случилось с мистером и миссис Андерсон, не ослабит вашего послания.

– Ослабит.

Барри согласился, что да, ослабит, но он не мог просто так взять и сказать это.

– Ну, хорошо… а как насчет такого? Мы в тесном помещении. Может произойти всякое. Мы скажем, что один из нас убил их, пока пытался застрелить тебя.

Чад вытаращил на него глаза:

– Что за ерунду ты несешь?

– Слушай, я работаю с тем, что есть. Ты уже убил двух человек. Тут ничего не попишешь. Зачем же делать хуже?

– Я должен загладить свою вину, – произнес Чад. – Мне нужно подтвердить наше послание. Оставшиеся должны умереть.

Чад подошел к стеллажу и поднял железный поднос. Он развернул его боком, скинув несколько кусков мяса на пол, затем направил пистолет на Барри. – Иди сюда.

– Зачем?

– Затем, что я собираюсь забить тебя насмерть этим подносом.

– Прошу прощения?

– Ты меня слышал.

– Ты принуждаешь меня подойти к тебе под дулом пистолета, чтобы забить насмерть подносом? Чтобы доказать, что тебе не нужна пушка для убийства человека?

– Давай я буду беспокоиться о том, как это звучит. Иди сюда.

Барри не знал, что делать. Естественно, он не хотел судьбы мистера и миссис Андерсон, но, если выбирать между пулей в лоб и неоднократными ударами металлическим подносом по черепу, он был за пулю. Барри почувствовал тошноту. Если он закричит: «Взять его!» – присоединятся ли к нему остальные, или он набросится на Чада в одиночку?

Он очень, очень, очень сильно жалел, что не сходил по-маленькому перед нападением.

– Позвольте пройти, позвольте пройти, – проговорила Дана.

Она стояла ближе всех к двери, а из-за ее размеров ей было сложно пробраться через толпу.

– Пожалуйста, не надо в меня стрелять, – обратилась она к Чаду.

– Не буду.

– Я работаю с проблемными детьми.

– Ты меня назвала проблемным ребенком?

– Нет. Я имею в виду, что я работаю с людьми, у которых есть проблемы. Думаю, не обижу, если скажу, что сейчас проблемы у тебя?

Чад покачал головой.

– Нет.

– Тогда давай найдем решение, подходящее для всех нас.

– Эти твои психологические игры на мне не сработают.

– Я не играю в игры, – сказала Дана. – Я пытаюсь помочь тебе разобраться во всем этом.

– Тут не в чем разбираться. Копы не скажут: «Ну надо же, он убил всего двоих из девяти, не так уж и плохо». Извини, но решения, подходящего для всех нас, нет.

– Есть. Ты уходишь из морозилки. Присоединяешься к своим друзьям.

– То есть ты предлагаешь мне выйти и убивать вместо вас других?

– Нет.

– А звучит именно так.

– Девушка не это хотела сказать, – встрял Тревор.

Чад ткнул в него пистолетом.

– Тебе никто не разрешал говорить.

Тревор кивнул.

Чад перевел пистолет на Дану.

– Ты мне не нравишься. Мне и Барри не нравится, но ты нравишься еще меньше. Так что, если не хочешь, чтобы я лупил по твоей жирной заднице подносом, пока не сдохнешь, советую перестать пытаться мне помочь.

Дана уставилась в пол и промолчала.

– Как насчет такого? – спросил Чад. – Кто-нибудь хочет стать добровольцем? Кто-нибудь хочет принять на себя удар? А? Кто?

Все, включая Барри, избегали смотреть ему в глаза.

– Уверены? Эй, наверное, ФБР уже собирается выносить дверь. Если кто-нибудь станет добровольцем, то он сможет пожертвовать собой ради других. Очень даже благородно. Что скажете? Просто поднимите повыше руку, чтобы я видел ее.

Повисло долгое молчание. А потом Тревор поднял руку.

– Серьезно? – спросил Чад.

– Ага. Как я уже сказал, я прожил долгую, полноценную жизнь. Может быть, Господь хочет, чтобы я ушел именно так.

– Ну уж нет, – произнес Чад. – Я не убью черного чувака. По крайней мере, пока тут есть кучка живых белых. А то это выглядит как расизм.

Он ткнул пистолетом в Пита.

– Давайте сюда пацана.

– Что? – спросила Дана.

– Пацана. Все верно, он знает, что я говорю про него. Давайте его сюда.

Пит раскрыл рот. Он стоял, не шевелясь.

– Да ну, Чад, – произнес Барри. – Ты же понимаешь, насколько это неправильно и ненормально.

– Угу. Конечно, понимаю.

– Ты не можешь убить ребенка.

– Не твое дело. А мое. И если у меня не будет добровольца, я убью пацана.

– Любой скажет, что это трусливо.

Чад пожал плечами.

– Суть не в храбрости. Это точно отвлечет внимание от тех двух людей, которых я застрелил, а? Как его зовут? Питер? Пит? Иди сюда, Пит. Я знаю, что ты меня слышишь.

– Это неправильное решение, – сказал Барри. – Ты в том положении, когда каждое решение должно быть верным, и я тебя уверяю: это – не верное.

– Пит? Ты думаешь, я тут в игры играю?

– Мы не собираемся просто смотреть на это, – сказал Барри. – Всех убить ты не сможешь.

– Не-а, не смогу, конечно. Но могу убить многих. По крайней мере, больше одного. И это может быть любой из вас. Стоит ли рисковать? Вы ведь даже не знаете этого пацана. Он может быть испорченным мелким говнюком. По мне – так достаточно испорченный. Стопудово, поджаривает муравьишек с помощью лупы.