— Это младший, что ли? Володька? — поинтересовался кто-то из участковых. — Сажал я его как-то.
— Ну да, он. Старший-то, Сашка, на зоне крякнул. А у этого совсем крыша поехала, все за матерью с топором бегает…
— Ладно, хватит лирики, — прервал обсуждение Павел. — Давайте работать.
Планерку Зудов вел в первый раз в жизни.
— Так, сначала по делу Водягиной. У кого что есть? Семин, ты проверил этого своего грибника на «Восходе»?
Участковый отрицательно замотал головой:
— Нет, там полный облом. Он, оказывается, его разобрал еще в прошлом году, по осени.
— Чего это он? — удивился Павел.
— Да старье. Замучился ремонтировать, продал на запчасти, остался там бачок да рама. Я проверил.
— У меня в этот день Павлов ездил в Луга, у него как раз "Восход", — подал голос Андрей Мысин, участковый района под названием Гусинка, — но он говорит, что ездил на Гнилое, а там никак в Дубки не попадешь…
Отчет продолжался минут двадцать, затем Павел ввел всех в курс дела по автопарку, зачитал ориентировки с описанием машины и самих грабителей и отпустил участковых.
— Так, теперь с вами, господа тунеядцы, алкоголики и дебоширы, — обернулся он к оперативникам. — Есть наряд в песчаный карьер. То есть пошли ко мне в кабинет.
Внимали ему двое: Юрий Астафьев и Алексей Шаврин. Остальные были откомандированы в управление для работы по делу Водягиной. Цепочкой, как утята за мамкой, они последовали за Павлом, открыли свои непременные папки. Но сначала Зудов решил выполнить привычный ритуал.
— Так, война войной, а обед по расписанию, — заявил он и взял тефалевский чайник. — Пока я чаю не напьюсь, хрен с места сдвинусь.
Его собеседники засмеялись. Эту привычку Зудова знали все, и если кто-то «обламывал» ему с утра эти "чайные церемонии", то он потом весь день чувствовал себя не в своей тарелке.
Разговор продолжили только за чаепитием.
— Значит, «Перехват» плодов не дал? — уточнил Астафьев. — Что же, они бросили машину?
— Да кто знает, — неуверенно сказал Павел. — Пробовали две похожих «девятки» в час ночи выехать с девочками из города, их проверили, перетрясли все, что можно, на всякий случай всех переписали, и все. Я так и думал, что они из города сейчас рыпаться не будут, лягут на дно.
— Список «девяток» гаишники, конечно, подготовили, — сказал Шаврин, тридцатилетний, коренастый мужик.
— Ты им как раз и займешься, — сказал Зудов, подавая ему большой лист бумаги. — Это мы с Шалимовым еще вчера обговорили. Там не очень много, штук сорок.
— Ага, совсем немного, — засмеялся Алексей. Его поддержал Астафьев, высокий, симпатичный парень, с густыми, темно-русыми волосами. Особенностью его внешности были глаза, вернее, их цвет. Один — голубой, другой — зеленый. Друзья подкалывали: один мамин, другой папин. Тем не менее, этот, по сути, изъян придавал его лицу выражение какой-то незащищенности и вместе с тем особой привлекательности.
Астафьев обычно занимался пропавшими без вести людьми и находящимися в бегах уголовниками. Но с уходом на пенсию своего непосредственного начальника и напарника, Ивана Михайловича Мазурова, Юрия начали нещадно бросать на подмогу с одного дела на другое, и этот пинг-понг ему изрядно надоел. Конечно, при Михалыче, так все звали Мазурова, такого не было, он сам выбирал, когда и кому помогать, но и авторитет Мазурова был непререкаем, а Астафьев свой еще только зарабатывал.
— Пока их всех обойдешь, целая неделя, блин, уйдет, — продолжал, дуя на слишком горячий чай, Шаврин. — Машины-то не дали?
— Покатаешься на своей. Кстати, — вспомнил Зудов, — а у тебя ведь тоже зеленая «девятка»?
— Да! — оживился Шаврин и провел по списку пальцем. — Ну-ка проверим, не забыли они там ничего. Шнурков, Шлыков, о! Шаврин! Есть. Одного, будем считать, уже проверил.
Павел обернулся к Астафьеву, подмигнул ему:
— Ну что, Юр, поверим ему на слово или будем крутить гражданина до конца?
— А как же! Только так! Работать так работать, — поддержал игру Юрий и, уставившись в глаза коллеге непроницаемым взглядом, продолжил уже совсем другим, резким и суровым тоном: — Итак, гражданин Шаврин, где вы были вчера днем с двенадцати до пятнадцати часов? И в глаза, в глаза смотреть! Ну, быстро! Не задумываясь! — Рявкнул он, делая суровое, почти злое лицо. — Не задумываясь, я говорю!
Это было сыграно настолько точно, что Алексей даже растерялся.
— Как где, с вами в лесу топтался, — пробормотал он, — на убийстве этой, Водягиной.
— Не было такого! Кто еще может подтвердить твое алиби?! — в тон Астафьеву жестко продолжил Зудов.
— Хватит врать Шаврин, чистосердечное признание облегчит вашу участь! Ну, ты убил журналистку!
— Да идите вы на хрен! — наконец взорвался Алексей. — "Кто подтвердит!" Генерал-лейтенант Глухарев может подтвердить! Я у его ног по траве ползал, улики искал.
— В несознанку ушел гражданин. Что с ним делать будем? — спросил Павел.
— Ну, как что? Как обычно, наручниками к батарее и дубинкой по почкам. К утру все скажет. Машина у него ворованная, сразу видно. Хозяина убил, номера перебил и пять лет возил на ней ханку из Осетии, в особо крупных размерах. Верно, я говорю, гражданин Шаврин?
После этого они не выдержали и втроем дружно захохотали.
