Ивон, рыцарь Рога - [6]

Скоро они нагнали Аббата Клюни. Аббат предостерег их и велел им приготовиться к худшему, потому что он видел с вершины холма, как какой-то человек унес в лес тело незнакомца. Отряд быстро поскакал вперед, след в след за Ивоном.

Гнев Ивона еще не улегся, и сердце у него щемило от жалости, когда он смотрел на бледное лицо и неподвижное тело своего младшего брата. Не слушая предчувствия, которое шевельнулось у него в душе, Ивон сказал своим спутникам:

— Проклятие королю, если эта смерть задумана им. Если он втайне задумал погубить нас и положить конец роду герцога Севина — то король уже мертвец! Покуда я жив и могу стоять на ногах и держать в руках меч моего отца — я буду мстить до последнего вздоха этому злодею! Эти слова и все, что я думаю об этом, я выскажу перед самим королем. Нас заманили в западню и хотели погубить, и я не прощу этого вероломства и не оставлю его безнаказанным.

Аббат Клюни не смог умерить гнев Ивона никакими словами — этот гнев только разрастался от вида Жерара. Несчастный несколько раз простонал и негромко вскрикнул, мучаясь от боли, которую причиняла ему рана, и произнес слабым голосом имя Господа Христа.

Тем временем граф Амари вышел из засады, которую он устроил в лесу, и ожесточенно возопил над телом принца Шарлота. Затем Амари приказал поднять с земли тело принца и положить его поперек седла на жеребца покойного Шарлота. Амари взял в руку повод и, ведя за собою грустного жеребца со смертельной ношей, тоже поскакал ко двору короля в сопровождении нескольких слуг и приближенных принца. По дороге граф думал о том, как использовать смерть принца в своих целях и как возбудить гнев Государя против Ивона.

Первыми в Аахен прискакали Ивон и его спутники. Они без промедления явились в королевский дворец и напрямую вошли в залу советов. Одетые в пыльные дорожные плащи, вооруженные пиками, они внесли в залу на носилках бесчувственное тело Жерара.

Все, кто находился в зале, — пэры, король, дворяне, — пришли в замешательство, но Ивон смело подошел прямо к трону и воскликнул так громко, что от его слов настало тревожное молчание:

— Здесь ли вершит суд король Карл Великий?

Гордость и дерзость этих слов были таковы, что у короля от гнева перехватило в горле — никто еще не говорил так с Карлом Великим со дней его дальней молодости. Король уже готов был вспылить, но ему хотелось узнать причину этого странного появления в зале вооруженных людей и раненого на носилках. Карл Великий величественно выпрямился и произнес необыкновенно спокойным и сдержанным голосом, чем немало удивил свою свиту:

— Что произошло с тобой, юноша? Почему ты требуешь нашего правосудия и справедливости? Кто ты и кто этот юноша на носилках?

— Да будет Вам известно, Государь, — ответил Ивон, все еще преисполненный гордости, — что я Ивон из Бордо, сын герцога Севина, и прибыл к Вам по Вашему приказу. А на носилках лежит мой брат Жерар, потому что по дороге сюда он, безоружный и беззащитный, был бесчестно атакован вооруженным рыцарем!

Рады ли Вы, что нас заманили в западню и пытались убить? Если это и впрямь дело Ваших рук, то смотрите и торжествуйте, Ваше Величество!

Ивон резко замолчал и отбросил в сторону плащ, которым был накрыт Жерар. Все увидели повязку на груди юноши, которая стала уже рубиновой и отяжелела от текущей крови.

Потом Ивон достал из ножен свой меч и высоко поднял его перед всеми присутствующими. Огни факелов и светильников отразились на сверкающем лезвии, покрытом коегде бурыми засохшими пятнами крови принца Шарлота.

— Взгляните также сюда, Ваше Величество! Эти пятна — кровь коварного убийцы, который и сам теперь нашел смерть от моей руки! Так мы в Бордо отдаем наши долги.

Карл Великий смотрел то на Жерара, то на Ивона, терпеливо его слушая, и сердце короля вдруг учащенно забилось от вида этих двоих прекрасных юношей, которых постигло несчастье. Не было больше в мудром короле раздражения и недовольства против Ивона — только тяжелый гнев на того, кто причинил им горе. Ответ короля прозвучал клятвой:

— Горячо ты говорил, рыцарь Ивон! Но мои слова тоже будут полны справедливого гнева. Знай, рыцарь — подлый убийца так же отвратителен мне, как и тебе, а тот, кто устроил засаду, будет выслежен — если он не тот же самый человек, который напал на твоего брата и был достойно наказан за это! Слушайте же меня все! Эти юноши приехали сюда по моему приказу, и горе, коснувшееся их — также и мое горе. Отныне я считаю их своими сыновьями и повелеваю относиться к ним соответственно.

Приведите сюда опытного лекаря — пусть он осмотрит рану Жерара и окружит юношу заботой.

Повеление короля было тотчас же исполнено, и лекарь сказал, что рана Жерара излечима.

Но для принца Шарлота уже не было исцеления в этом мире, а граф Амари думал только о том, как использовать эту смерть для своих целей.

V. Что сделал граф Амари своей ложью

На закате того же самого дня в столицу короля Карла Великого вступил граф Амари, ведущий в поводу жеребца принца Шарлота, на котором покоилось тело его хозяина. Как только граф въехал в ворота, он издал громкий протяжный вопль скорби, и все, кто ехал следом, принялись вторить графу горестными причитаниями. Услышав эти печальные жалобы, горожане сбежались отовсюду, и со всех сторон послышались восклицания и выкрики.