Иверь - [22]

– Я не вернусь, пока не пойму, что жизнь поселка налажена и там без меня разберутся. Я хочу, чтобы со мной пошел тот охотник, у кого я отобрал рабов. Я поставлю его старшим в поселке, и он станет править от твоего имени там.

– Ты сделаешь его вождем? – насупился Инта.

– Нет. Он будет подчиняться тебе и только тебе. Он твой воин. Просто я не смогу там управлять постоянно. Да и ты не сможешь контролировать до определенной поры удаленный поселок. Нужен надежный человек.

Я еще долго объяснял Инте, что это прямая необходимость и что никто не посягает на его власть. Наконец он недоверчиво согласился. И только потом я подумал, какого черта я его еще и уговариваю. Надо было просто приказать и не ломать языка. Но, поразмыслив, решил, что это не так уж и плохо, если он начнет понимать смысл моих действий и приказов.

Для утреннего выхода я выбрал себе пластиковую броню одного из десантников. Из оружия взял тяжелый десантный излучатель, снайперскую винтовку и два малых излучателя, два ножа и пару сигнальных шашек. Все это с помощью Инты перетащил к себе в комнату, свалил на пол и накрыл пластиком, чтобы не бросалось вошедшим в глаза. Инта задержался у меня для получения инструкций. Еще я заставил его попробовать виски. Он, утирая слезы, сделал несколько глотков и осоловел. Я спросил: как ощущения? Он только промычал что-то о необычном…

– Ладно, – сказал я, отпивая из бутылки. – Если боевые звери вернутся, прикажи своим уходить в лес. Пусть даже не думают с ними драться.

Инта кивнул. Он видел результат нескольких минут работы десантников в гуще невольников, и ему не надо было объяснять, что с ними справлюсь только я. А я не стал его пугать, что в следующий раз могу не справиться и я.

– Раненый Зверь не убил себя. Охотник относил ему еду и видел, что тот спит, – сказал Инта. – Что с ним делать?

– Раненого Зверя я заберу с собой. Утром пойдем к нему, и пусть охотники перенесут его в повозку. Там я решу, что с ним делать. Если он захочет остаться, то научит тебя и твоих людей, как надо воевать.

– Мы и так воины!

– Да, Инта, – терпеливо согласился я. – Но они сильнее, и нет ничего плохого в том, что и вы станете сильнее и ловчее. Да ты меня и сам об этом просил.

С этим он согласился. Я решил, что если десантник не убьет себя и не захочет улететь на капсуле, то принесет немало пользы – воспитает армию Инты… В конце концов, и мне будет с кем поговорить.

Перед сном я натянул броню – утром мог повториться штурм десантуры. Проверил оружие и, укрывшись пластиком, постарался уснуть.

Промучился с час. Потом встал, высосал полбутылки виски и только тогда уснул. Забылся в тяжелом пьяном сне.

Утром мы с Интой пошли к моему соотечественнику, и я был удивлен, увидев того уже с самого утра нализавшимся. Надолго же он растянул бутылку, ему оставленную! Хотя не мне жадничать. Я же их неприкосновенным запасом его же и угощаю.

– Ну что? – спросил я.

Он меня понял.

– Да вот, видишь… У тебя вакантного места для однорукого бога нет?

– Нет, – категорично ответил я. – Зато есть место для Боевого Зверя, побежденного Великим Протом, то есть мною, и взятого к себе на службу.

– Это как? – попытался он переварить сказанное.

– Обучишь местных, – пожал плечами я.

– Чему? – вскинул брови десантник.

– Обращению с холодным оружием и рукопашному бою, – уверенно сказал я, словно все было уже решено.

– Я ж без руки!

– А ты постарайся, – сказал я.

Он приложился к бутылке, от вида которой Инта поморщился. Мой вожденок хорошо помнил вкус.

– О’кей, – просто ответил Игорь.

– Ты тоже становишься предателем. Ты понимаешь это?

– Нет, я, так сказать, ухожу на пенсию по инвалидности, – ответил он мне со смешком.

Я кивнул, соглашаясь и на это.

– Сколько тебе надо времени на поправку?

Он пожал плечами и сказал:

– Стимуляторы работают. Думаю, два дня. А насчет отсутствия руки… Наверное, до смерти не привыкну. Сегодня пытался ею взять бутылку, – разочарованно сказал он.

– О’кей, – ответил я, не обращая внимания на его разочарование. – Поедешь со мной. За это время выучишь язык. Он здесь простой, как таблица умножения.

Вот это выучка! Он даже не спросил куда. Только кусал губы, когда его переносили в телегу, запряженную рабами.

Подошел тот охотник, что теперь красовался с моим ножом, и я заставил его встать на колени и произнести присягу верности Инте.

– Я, Оста, охотник народа лагги, перед великим богом Протом клянусь служить помазаннику его, Инте Тисскому из рода Мируши народа лагги. Я обещаю по его требованию встать на его защиту всем, что у меня есть, и своей жизнью. И пусть бог Прот покарает весь мой род, если я нарушу присягу.

Я сказал, что отныне он один имеет право называть Инту СВОИМ повелителем. А меня – другом. Уж не знаю, какая в этом честь, но он возрадовался, как ребенок.

К обеду, оставив еще массу инструкций, мы выступили в путь. Три телеги и одна волокуша, запряженные рабами, бодро поползли вперед. Всех рабов для простоты впрягли в транспорт. Чем отдельно их вести и думать, не сбегут ли, удобнее оказалось их впрячь. Охотники Инты, вернее теперь Осты, принесшего присягу верности, расслабленно шли рядом с транспортом. Я ехал верхом рядом с телегой, в которой спал разморенный виски и жарким солнцем Игорь. Кузнецы ехали во второй. А в первой везся груз инструментов. Весь провиант шел на задней волокуше под усиленной охраной замыкающих воинов.