ИВЦ: жаркое лето 81-го - [64]

Виталий поспешил в Главный корпус. Две комнаты отдела координации и управления находились рядом с приемной и кабинетами Главного конструктора и директора опытного завода.

Виталий прочитал приказ. Более нелепого приказа о наказании ранее он не встречал, а таких приказов приходилось читать по нескольку в месяц.

Ему приписывалось отвлечение подчиненных для работы над диссертацией, невыполнение сроков пятилетнего плана, вызывающее поведение, и при этом утверждалось, что он отказался от объяснений. К оригиналу приказа о наказании должна прилагаться объяснительная записка наказуемого. Отказ от объяснений должен подтверждаться свидетелями. Здесь даже этого не было.

– То, что Бриль может солгать, меня не удивляет. Странно, почему Бондаренко ему поверил, не пригласил меня. Перед отпуском я просился к нему на прием неоднократно, – недоумевал Давиденко.

– Иди к Бондаренко, еще есть время остановить приказ.

В приемной секретаря уже сменил «ночной директор» – бывший военный.

– Здравствуйте Василий Андреевич! Кто у Бондаренко?

– Здравствуйте товарищ Давиденко! Снабженцы давно сидят.

– У меня срочный вопрос.

Давиденко открыл дверь в кабинет:

– Разрешите!

– Нет, я тобой заниматься не буду.

– Я по поводу приказа.

– Иди работать! Мне некогда…

Давиденко вернулся в кабинет Гареева.

– Бондаренко не хочет принимать.

– Тогда иди к Деду. Предварительно позвони.

Дежурный соединил с Сергеичевым:

– Здравствуйте Владимир Георгиевич! Беспокоит заместитель начальника ИВЦ Давиденко. У меня срочный личный вопрос.

– Заходи.

Сергеичев усадил Давиденко напротив за приставным столиком и вперил в него свои серые глазки.

– Ты зам у Бриля?

– Да. Сейчас у Гареева мне показали приказ с выговором. Там все клевета, начиная от мотивировок и кончая тем, что я от объяснений отказался. На самом деле это месть за мое заявление в партком.

– О чем заявление?

– Если коротко, Бриль отчитался в министерство за невыполненные работы по плану технического перевооружения, хотя мы имели основание снять эти пункты.

– Почему не обратился к Бондаренко.

– Пытался. Он меня не принимает.

– Где приказ?

– У Гареева.

Сергеичев нажал на кнопку переговорного устройства:

– Саша, у меня Давиденко. Зайди с приказом.

В ожидании Гареева, Сергеичев вдруг заговорил в доверительном тоне:

– Не понимаю, что творится в стране. Очковтирательство достигло тревожных размеров и высот. Чтобы выдержать сроки генеральные конструктора поставляют неотработанные изделия на боевые позиции, потом снимают и дорабатывают по году. Кому нужно такое выполнение плана?! Вчера был в цехе, смотрел аппаратуру, подготовленную к отправке на полигон. Мелькнула мысль: «Вот где наша колбаса. „Сосиски“, о которых говорил Хрущев и которые исчезли из магазинов».

Вошел Гареев. Сергеичев прочитал приказ.

– Так. Пригласи завтра ко мне на десять всех действующих лиц и Бондаренко.

Вторник, 14 июля

Все собрались в приемной к десяти, но в кабинет Сергеичева пригласили на пять минут позже. Давиденко захватил с собой папку со всеми документами, был уверен в своей правоте, но волновался из-за непредсказуемой реакции Деда.

Когда все уселись за столом для совещаний, Сергеичев пригласил Бондаренко. Тот появился с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, сел по левую руку своего начальника.

– Передо мною приказ о наказании, правомерность которого оспаривается. Давиденко, тебе предоставляется слово.

– Есть два реальных обвинения. Первое, что я принуждал подчиненных делать себе диссертацию. Второе, что по моей вине сорвано выполнение пунктов плана технического перевооружения. По первому вопросу должен сообщить, что разработка и программирование планируются строго по утвержденной инструкции, общий план и все индивидуальные планы исполнителей утверждаются начальником ИВЦ. План разработки утвержден товарищем Брилем в декабре. Сейчас задним числом некоторые пункты начальник ИВЦ считает лишними или неактуальными. Достаточно было убрать их из плана. Это его право, хотя объективно говоря, они не являются причиной невыполнения пятилетнего плана. Мы их включили в план работ, потому что потеряли надежду получить завершенную реляционную СУБД «Пальма» из Института Кибернетики в текущем году. Решили создать необходимый нам программный инструмент самостоятельно. Однако товарищ Бриль занялся домыслами, приписывая мне намерения ничего общего не имещие с действительностью. Причина невыполнения плана в том, что куратор министерства урезал нам сроки с четырех лет до двух, а поставку техники перенес практически на эти же два года вправо. Вот копия письма заместителю министра за подписью Георгия Анатольевича, – Виталий передал Сергеичеву копию письма Бондаренко с просьбой устранить описку в плане. – Товарищ Бриль сам не поехал в Москву и меня не послал, предпочел заняться приписками. С чем я категорически не согласен и написал в партком, потому что Бриля по субъективным причинам поддерживает секретарь партбюро ИВЦ и второй зам.

– По каким причинам? – уточнил Сергеичев.

– Три года назад я настоял на ее переводе из разработки в эксплуатацию, с чем она категорически не соглашалась. Кстати, товарищ Бриль тогда был согласен со мной, что ее уровень знаний не соответствует современным требованиям. А теперь привлек ее в союзники, чтобы расправиться со мной.