ИВЦ: жаркое лето 81-го - [48]

– В январе восемьдесят восьмого года мы сдали первую очередь АСУ на «Минск-32». На коллегии министерства нас отметили. Только у нас работает полный комплекс расчетов ресурсов на заказ по стандартным и покупным изделиям, основным и вспомогательным материалам, причем в специфицированной и групповой номенклатуре. Конструкторская и технологическая документация кодируется во время ее создания, а не потом как у многих. Короче, в организационном плане у нас тоже все на высоте. Однако после сдачи первой очереди, загрузка каждой машины составляла уже двадцать три часа в сутки. Физический предел. Каждую новую задачу можно было эксплуатировать, только за счет других. Список программ на полке быстро пополнялся.

– Это из-за КОБОЛ, – перебил Голевский.

– В семьдесят пятом году, когда я сюда пришел, уже сняли с производства «Минск-52», а у вас эксплуатировалось только три задачи. Без КОБОЛ мы бы не сдали первую очередь до сих пор. Нужно было вовремя переходить на ЕС. Все уже давно ясно, а он все еще поет с голоса Ковтенко.

– Так кто вам мешал?! – одновременно воскликнули Алешкин и Бриль.

– Анатолий Петрович, вы-то все знаете не хуже меня. Попросите Голевского, чтобы он меня не перебивал, если вы руководите нашим совещанием или дознанием, допросом, что больше соответствует ситуации. Мне удалось убедить Бондаренко, был подписан приказ о прекращении разработки на «Минск-32» и переходе на ЕС, на год раньше мы заказали ЕС-1033, для чего пристроили к зданию помещение нового машзала. Я ездил в министерство, где все уладил с прежними планами. Но машину и машзал у нас забрал Сергеичев для КБ в результате интриг Зарубова, начальника отдела САПР, который прошляпил заявочную компанию. Сначала нам выделяли восемь часов машинного времени в сутки, а с нового года четыре. Поэтому при составлении плана на пятилетку мы сделали ставку на собственную ЕС-1033 и запланировали ее поставку в первом квартале текущего года. В этом случае мы бы вполне бы уложились в нормативные четыре года и даже в три. Но перенос поставки на конец следующего года ставит на наших планах жирный крест.

– Это разговоры. Ты мне скажи главное. Есть отставание от графика, который подписал Бондаренко?

– Есть, потому что график составлялся с условием, что ЕС-1033 заказана для нас, с ней предусмотрена была поставка двух дисплейных комплексов для интерактивной отладки программ. Повторяю еще раз, все это забрали в КБ вместе с машзалом.

– Короче, план ты сорвал! – безапелляционно заявил Алешкин.

– Не говори ерунду. Ресурсы забрали, а план остался. У Бондаренко нет к нам претензий. Он подписал проект плана на пятилетку, а потом и письмо зам министра, чем подтвердил наше право на корректировку сроков перехода на ЕС. Тебе это не нравится по понятной причине. Советую поговорить с Бондаренко по данному вопросу. Он подскажет, как загладить проблему с отчетом за первый квартал, если ты исправишь ошибку в пятилетнем плане.

– Есть другое решение. Анатолий Петрович, гони ты этого умника на хрен! Без него вы все наверстаете со временем.

– Думаю, первым на хрен из нашего министерства уйдешь ты.

– Виталий Семенович, как можно! Где приличия!? – вмешался Бриль с возмущением.

– На вашем месте я не упоминал бы моральные категории. Вижу объективные факты для вас пустой звук. В этих условиях нет смысла моему здесь присутствию. Начался обеденный перерыв, я ухожу обедать в столовую.

– Я, кажется, вас не отпускал!? – воскликнул Бриль.

– Вы не можете отменить правила трудового распорядка, утвержденные руководством предприятия и включенные профкомом в коллективный договор. После обеденного перерыва я к вашим услугам, – Давиденко собрал свои бумаги и покинул кабинет.

– Обойдемся без тебя! – произнес вслед Алешкин.

– Ты видишь теперь, с кем приходится работать! – пожаловался Бриль.

При выходе из обеденного зала столовой Виталий едва не столкнулся с Голевским. Тот со свертками выскочил из дверей буфета. Давиденко внимательно осмотрел удаляющуюся фигуру. В карманах бутылок не было.

«Вот жлобы, на бутылку коньяка не раскошелились, будут поить спиртом», – подумал Виталий.

Что будут поить даже по такой жаре, он не сомневался, – силу пристрастия Алешкина наблюдал во время весенней конференции. В специальном банкетном зале столовой для гостей предприятия было доступно любое спиртное и блюда по заказу. Бриль не позаботился о приличном приеме министерского гостя, что говорило о многом.

Обед в кабинете Бриля растянулся до четырех часов, после чего троица направилась к проходной.

«Поехали на ЗИШ» – вспомнил Давиденко. В тот день его никто больше не беспокоил. Он попросился на прием к Бондаренко, но секретарь ответила, что директор в отъезде, возможно, вернется в конце недели. Виталий на всякий случай записался на прием по личному вопросу на вечер в пятницу.

Нужно было собраться с мыслями. Неужели Бриль займется его выживанием, как это было с предыдущими замами по разработке. Тогда после них оставалась пустота, а в данном случае прочная база: возмужавшие молодые кадры, эффективно работающая система, близкий к завершению проект новой системы, причем проект весьма перспективный. На других предприятиях отрасли ничего подобного не намечалось даже в будущем. Большой соблазн у Бриля убрать конкурента на его должность и почивать на лаврах много лет. Бриль был вполне здоров для его возраста, а его многолетняя привычка работать в щадящем для себя режиме могла позволить оставаться на должности до конца пятилетки. Поэтому Виталий, чтобы найти выход своей энергии на должности зама и не подпирать Бриля, опять поступил в заочную аспирантуру ХИРЭ. Андреева и Бурцева он тоже склонял к научной работе, чтобы не закисали без продвижения по административной лестнице. Безусловно, уход на пенсию Бриля был необходим с точки зрения нормального естественного развития ИВЦ. Давиденко становится начальником, Андреев замом по эксплуатации, а Бурцев замом по разработке. Замом по технике Алла Шутко. С такой командой они бы многого добились.