Иваны России - [5]

Где и в отпуск не ждут…

Вечерние тени, как лоси,

Тихонько к костру подойдут.

В лесу у озерного плеса

Всю ночь промолчу под сосной.

Прогрохают гулко колеса

По тряской дороге лесной.

Ничем тишины не нарушу —

Один на один у огня.

Лишь сосны в открытую душу

Глядят

И врачуют меня…

НА МШАРИНЕ

Собирались журавли на мшарине,

На мшарине, будто на перине, —

Здесь не только танцевать,

Ходить не в мочь!

С каждым днем короче день,

Длиннее ночь.

По кустам гуляет ветер,

Как по гуслям,

Что ни прутик — отзывается грустью.

Проплывают грузно тучи кораблями,

Переполненные грустными дождями.

Молодые веселятся —

Ну и пусть!

Не для них, как видно,

Осени грусть.

Только старый знает цену расставанью,

Встал в сторонке,

Подперев себя ногой,

Видит он такие расстоянья,

Слышит ветер —

Верховик тугой.

Он ведь знает:

С ветром шутки плохи —

Не спасет и выверенный путь.

Взмахи крыльев

Тяжелы, как вздохи.

И назад уже не повернуть…

Он стоит,

И нет ему покоя:

Время,

Время стаю подымать!

И зачем придумано такое,

Что куда-то надо улетать!

МАЛИНОВЫЕ СЛОВА

Мне слова нужны

Малиновей заката,

Голубее самой ласковой воды,

Мне слова нужны,

Как бревна в три наката,

Что на фронте укрывали от беды.

Я пойду туда,

Где теплятся восходы,

Где из ночи тянут солнце трактора,

Где, как ленты,

В голубые вечера

Красны девицы вплетают хороводы.

На чудскую, на озерную волну

Нагляжусь

И сердцем к берегу прильну.

О великом князе-воине сполна

Мне поведает плескучая волна.

Я приду к заботам русских мужиков,

Как за хлебом,

За словами я приду —

В вихревую деревенскую страду —

На колхозное собранье земляков.

ПРОЩАЛЬНОЕ

Игорю Григорьеву

Поет над родимым болотом,

Трубит беспокойная стая.

Сентябрь раскидал позолоту —

Ни счета,

Ни меры,

Ни края!

А утро студено и мглисто,

Заря багровеет над логом.

И кличет

Вожак голосистый,

Бедует

Не птичьей тревогой.

Узнать бы,

О чем они тужат,

Какая их гонит неволя?..

Стою

И молчу на разлужье,

Захлестнутый песней др боли.

ВЕЧЕР

Обветренный со всех сторон,

Был день как день —

Не очень новый.

Швырялся стаями ворон

Над крышами закат багровый.

Под вечер ветер присмирел,

Устал.

Улегся по карнизам.

Но за горой уже горел

День новый

В сутемени сизой.

ГОНОБОЛИНА

«Срывает листья осенний ветер…»

Срывает листья осенний ветер,

Мечутся, рыжие,

Падают в вечер.

В метелице знобкой

Такая тревога…

Прилягу устало у доброго стога.

Прилягу,

Озябшую спину согрею.

А листья куда-то —

Скорее, скорее.

Вот-вот закричат беспокойно,

Как птицы,

Над полем продрогшим

Начнут табуниться.

Но листья не птицы,

Не сбиться им в стаи.

Куражится ветер,

Бездомных взметая.

И хочешь не хочешь,

И надо ль не надо:

Вбираешь душой

Маяту листопада.

«Сюда слетались не впервые…»

Сюда слетались не впервые

Драчливые тетерева.

Им сосны нравились кривые

И прошлогодняя трава.

Слетались затемно,

Сходились

И славили весну и высь.

И жаром зорь они светились

И, как положено, —

Дрались.

Крыло в крыло —

Сшибались гулко,

Раскинув радугой хвосты…

И никла дедовская «тулка»,

Не смея тронуть красоты…

ВЕСНА

Скворцы на родину летят.

В слезах зима лихая:

Не дровни большаком скрипят, —

Телега громыхает.

И трактор, чуть засветит рань,

Старается на пашне…

Одна лесная глухомань

Томится днем вчерашним.

Но близок,

Близок добрый день,

Когда в лесных оврагах,

Где затаились мрак да тень,

Вскипит вода, как брага.

Теплынью захлебнется стынь:

Была,

А вот — и нету!

И жизнь сквозь бурые пласты

Пройдет,

Пробьется к свету.

«Осин промерзлых горестные почки…»

Осин промерзлых горестные почки

Жует сохатый замшевой губой.

Давным-давно

Он бродит в одиночку,

Беду и радость

Делит сам с собой.

У ельника в затишке греет тело

На предвесеннем солнышке скупом.

Но изморозь,

Что по хребту осела,

Не растопить и мартовским теплом.

И даже к шуму леса

Равнодушен:

Не слышит потревоженных сорок

И грохота машинного дорог.

Он лишь безмолвью ельника

Послушен.

Стоит, жует…

О, эта сила сока,

Что бродит тайно в почках молодых!

Она ударила по жилам током

И заискрилась на боках крутых.

И вздрогнул лес

От радостного грома.

Пропала белка молнией в снегах.

Весенний зов,

Как солнышко, весомо

Несет сохатый на крутых рогах.

ЯГОДА ГОНОБОЛЬ

Я пришел на вырубку

Поутру

В жаркую малиновую

Гущару.

Ягода-кровинушка —

Знай бери.

Про люли-Малинушку

Лопочут глухари.

Я не буду слушать

Старых глухарей,

Только ты, сладобушка

Приголубь-согрей!

А за той за вырубкой

Зеленючий мох.

Что ни кочка-выскочка —

То подвох.

Стелются багульника

Сизые леса,

Гоноболи-скромницы

Синие глаза.

Припаду я к синим —

Буду пить и пить.

Мне без Гоноболины

Не прожить.

Закружила голову,

Остудила боль.

Ох, пьяна ты, ягода

Гоноболь!

«Я лежу у синя моря…»

Я лежу у синя моря —

Пообжарился слегка.

Вот бы, дедушка Егорий,

И тебе погреть бока.

Полежать бы в белой пене

На песке, как на полку.

В небо выставив колени,

Словно в баньке к потолку.

Окунуться бы для пробы

В моря Черного теплынь,

Может, давние хворобы

Смыла б ласковая синь.

Только где тебе, трудяге…

Пишешь мне:

Не те лета.

Да к тому ж

Без старой тяги

Наше поле — сирота.

Прописали деду ванны

С давних пор

У тех болот,

Где и за полдень туманы

Жарким солнцем не проймет,

Но Егорий не в обиде,

Лишь бы я писал ему.

Он с письмом к соседу выйдет,

Растолкует,

Что к чему.

Словно сам на синем море

Грел ребрастые бока…

Ты прости меня, Егорий,

Не считай за чудака.

«Разукрашена, будто на свадьбу…»

Разукрашена, будто на свадьбу,