Иванушка Первый, или Время чародея - [9]
– Спасибо, – поблагодарил я. – Обязательно зайду. А можно завтра?
– Завтра я буду на выставке, – ответил Пётр. – Мы выставку организуем, кубинских художников. Ты приходи на Малую Моховую. Знаешь выставочный зал? Это на перекрёстке с Большой Моховой.
– Знаю, – соврал я.
– Ну вот и давай после школы, – сказал Пётр. – Я там допоздна буду. Поможешь картины развешивать. Кстати, познакомлю с живым кубинским художником Эрнесто и его дочкой Нелькой. У неё мама русская.
– А сколько ей лет? – поинтересовался я.
– Да двенадцать, наверное, – ответил Пётр. – А тебе сколько?
– Столько же, – ответил я.
– Да-а?.. – удивился он. – А я думал больше.
– Двенадцать, – подтвердил я. – А вы дружите с кубинцами?
– Мы с Эрнесто в Москве учились. Вместе у девчонок в общаге с кухни яичницу таскали! – улыбнулся Пётр. – Ну лады, приходи, Вань, буду рад!
– Приду, – пообещал я и вышел на улицу, бормоча себе под нос: – Ну раз синяки украшают мужчину, так и быть, вернусь в школу.
Как ни странно, я успел на второй урок, на мою любимую литературу.
То есть на всё про всё – на конфликт с Кощеем, на тётю Клаву и на Петра – я потратил не больше получаса, а столько всего произошло! Как говорит байкер Толян, время летит неумолимо, даже на «Харлее» за ним не угнаться. Но оно замирает, когда набираешь скорость!..
Горбуньков вытаращился на меня и с трудом выговорил:
– В-вот эт-то да-а!..
– Без комментариев, – парировал я. – Давай так: ты меня ни о чём не спрашиваешь, чтобы мне не пришлось придумывать умные ответы на глупые вопросы.
– А п-почему г-глупые? – не отставал Горбуньков.
– Да откуда я знаю? – разозлился я. – Это же твои вопросы!
– Т-так я же ничего п-пока не с-спро-сил, – удивился Горбуньков.
– Чего пристал? – огрызнулся я. – Тебе что, делать нечего? Звонок прозвенел, пошли в класс.
Несколько ребят уставились на меня, точнее, на мой синяк, но спросить ни о чём не успели, потому что появилась Алина Николаевна, наша учительница литературы. Она молодая и красивая. У неё двое детей – двухгодовалый Валька и полугодовалая Манька, и весёлый муж Вадик.
Однажды у неё спросили:
– Почему вы не уходите в декретный отпуск?
«В России право на материнский отпуск, – это я вычитал в Интернете, – регулируется Трудовым кодексом Российской Федерации. «Декретом» называют дни дородового и послеродового отпусков. А также отпуск по уходу за ребёнком до полутора лет и отпуск по уходу за ребёнком с полутора до трёх лет».
– С какой стати? – возмутилась Алина Николаевна.
– Так ведь сможете не работать и сидеть с детьми. Будете воспитывать их!
– А кто вас литературе научит? – ответила она. – Пушкин?
И ни в какой декретный отпуск не ушла.
– Ваня! – ужаснулась Алина Николаевна. – Что с твоим лицом?
Все повернулись и посмотрели на меня. И Лена тоже. Сердце у меня запело птичкой.
Глава 5
Горе луковое
Как-то раз Пупс остановил меня во дворе и сказал:
– Никогда не следует торопиться с выводами, Ваня. Понял?
Я это почему-то запомнил, наверное, потому, что в тот момент бухгалтер говорил печально.
Что мне хотел сказать Пупс этим своим «не торопиться с выводами», я не очень понял. Он, скорее всего, намекал на то, что мама поторопилась ему отказать. Только бухгалтер мне всё равно не нравился, будь он трижды печальный. Во-первых, от него пахло отсыревшей бумагой и смеялся он очень громко, как будто ему и не смешно, а смеяться надо. Ну а про то, что он нудный, я уже говорил.
А вот про то, как я отношусь к запахам, я вроде ещё не вспоминал. Дело в том, что у меня очень чувствительный нос. И любой, даже очень слабый запах, я могу учуять за километр. Меня всегда радовали ароматы в полях, а запах, скажем, жареной рыбы я с трудом переносил, особенно когда Пупс готовил мойву. Он всегда её жарил по вечерам. И это был кошмар! Словом, в моей коллекции много неприятных запахов – всех не перечислишь.
Кстати, я никак не мог понять, чем пахнет от новенькой, от Василисы, и это меня раздражало, она ведь сидела со мной за одной партой. Вроде всегда во всём чистом, хоть и поношенном, и умытая. А запах есть. Чужой какой-то, не её.
Когда Алина Николаевна спросила меня про мой фингал, я как раз думал: чем же всё-таки пахнет Василиса? Мне даже показалось, что это лёгкий аромат мяты.
– Что с твоим лицом, Ванюша? – повторила вопрос Алина Николаевна. – Подрался?
Я встал и ответил невпопад:
– Споткнулся, упал, очнулся – бинт…
Все засмеялись – все, кроме Василисы, даже Лена улыбнулась, а Алина Николаевна покачала головой:
– Горе ты луковое, вечно в какие-то истории попадаешь! Садись!
– Вань! – по привычке заорал Горохов. – Ты лук приложи! С солью! Враз от синяка избавишься! Я тебе рецепт продиктую! На перемене!
– Ничего и не лук! – завопила Горохова.
Они с братом двойняшки, но совсем не похожи друг на друга. Горохов худой, как жердь, а сестра толстушка, прямо пончик.
Горохова затараторила как сорока:
– Чтобы свести синяк, надо натереть на мелкой тёрке красную свёклу, сок отжать, кашицу пополам с мёдом смешать, потом толстым слоем на синяк наложить, сверху накрыть капустным листом, полиэтиленом, льняной салфеткой и закрепить повязкой! Через трое суток от синяка ничего не останется! Мне бабушка всегда так делает!
В безмятежную жизнь двенадцатилетнего Гоши врывается первая любовь к однокласснице Ире. Взрослея, он начинает обращать внимание на житейские проблемы родителей, увлекается театром, обретает новых друзей. После предательства Иры по прошествии года, полного ярких событий, к Гоше приходит настоящая любовь. Повесть полна оптимизма и смешных ситуаций, гармонично вплетённых в историю, рассказанную от лица самого Гоши.Для среднего школьного возраста.
Если ты пёс по кличке Пончик и твой хозяин ушёл в магазин и не вернулся, разве ты бросишь его в беде и не отправишься на поиски друга? А в пути случается всякое: и опасное, и весёлое, и невероятное. А если кот, с которым ты живёшь под одной крышей, свалился с форточки, и его похитили, чтобы продать в бродячий цирк, разве ты не захочешь вернуть его, несмотря на то, что порой он бывает несносным?Как?! Ты не Пончик? Это неважно, главное — ты держишь в руках самую правдивую книгу о самом преданном и отважном псе по имени Пончик!Для читателей младшего школьного возраста (6+).
Лакский писатель Абачара Гусейнаев хорошо знает повадки животных и занимательно рассказывает о них. Перед читателем открывается целый мир, многообразный, интересный. Имя ему - живая природа.
Главные герои рассказа Зинаиды Канониди это два мальчика. Одного зовут Миша и он живет в Москве, а другого зовут Мишель и он живет в Париже. Основное действие рассказа происходит во Франции начала 60-х годов прошлого века. Париж и всю Францию захлестнула волна демонстраций и народных выступлений. Эти выступления жестко подавляются полицией с использованием дубинок и водометов. Маленький Мишель невольно оказывается втянут в происходящие события и едва не погибает. Художник Давид Соломонович Хайкин.
Зорро – из тех собак, которых с самого раннего детства натаскивают быть ищейками. Он послушный, тихий, предельно внимательный – а главное, он может учуять человека даже в глухом лесу. Или под толщей снега. Спасать попавших в беду для Зорро – не только работа, но и наслаждение. И первым, кто выразил псу благодарность, стал Лука – 19-летний сноубордист, которого в один злополучный день накрыла лавина. Лука не просто благодарен Зорро – глядя на его ежедневные подвиги, парень решает изменить жизнь и стать профессиональным волонтером «Альпийской помощи».
В книгу вошли две повести известного современного македонского писателя: «Белый цыганенок» и «Первое письмо», посвященные детям, которые в трудных условиях послевоенной Югославии стремились получить образование, покончить с безграмотностью и нищетой, преследовавшей их отцов и дедов.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.