Иванов катер. Капля за каплей. Не стреляйте белых лебедей. Летят мои кони… - [5]

Начальник только вздохнул.

- Ладно. Пришли ее сегодня с паспортом.

- Сама придет: я Вовке, сыну ее, наказал.

Начальник пометил что-то в календаре, усмехнулся:

- В начале навигации ты обязательство брал сократить экипаж с пяти до трех человек. Было такое?

- Было, - сказал Иван. - При толковом помощнике вполне можно обойтись без моториста и второго матроса.

- А теперь сам второго матроса просишь. Не красиво получается.

- Утремся, - сказал Иван. - Напишу заявление, что погорячился и без второго матроса обойтись не могу. Ну, ругнут меня на партсобрании, а Паша Никифорова каждый месяц полсотни получать будет. Правильно или неправильно?

- Правильно вообще-то, - согласился начальник. - Продавай свою рабочую гордость за полста рублей.

- Ничего, - улыбнулся Иван. - Не такой уж я гордый.

- Ну, договорились, - сказал начальник. - Второй вопрос: кого вместо Федора?

- Вместо Федора?… - Иван встал, подошел к окну, выбросил пепел с ладони. - А что за парень у тебя на крыльце сидит?

- Не советую, Трофимыч, - поморщился начальник. - Ой не советую.

- Почему?

Начальник придвинул лежащие с краю стола документы, раскрыл трудовую книжку.

- "Прасолов Сергей Павлович, - читал он, изредка поглядывая на Ивана. - Специальность - судовой механик, холост…" Подходит?

- По всем статьям.

- Погоди. - Начальник перевернул несколько страниц и с выражением прочел: - "Уволен из Саратовского грузового порта десятого июня сего года по собственному желанию…" - Он отложил книжку и посмотрел на Ивана.

- Ну? - спросил Иван, ничего не поняв.

- Парень в середине навигации по собственному желанию ушел. Спросил я его, что же это за желание такое: бросить Саратовский порт и к нам в глухомань приехать? Смеется: у вас, говорит, невесты на всю Волгу славятся.

- Может, человек веселый.

- Веселый?… Это ведь пишется только, что по собственному желанию. Не первый год кадрами заведую: знаю. А что там у него на самом деле было - поди вон к тетке Авдотье да погадай.

- Значит, неправду в документах пишут?

Начальник досадливо поморщился:

- Есть, Иван Трофимыч, правда, а есть - истина. Против истины мы ни на волос не согрешим: дело это святое… - Он вздохнул. - Сколько у тебя матросов вместе с Никифоровой будет?

- Два.

- Правильно: зарплата - двоим, а палубу драить - одна Елена. Так?

- Ну?

- Так где же она, правда-матушка?

- А-а… - Иван улыбнулся. - Подкусил!

- Вот так и в нашем деле, - со вздохом сказал начальник.

Он замолчал и снова стал придирчиво изучать трудовую книжку судового механика Прасолова.

- А вдруг - не так? - сказал Иван и встал. - Вдруг ты ошибаешься, Николай Николаич? Вдруг он и вправду по собственному желанию уволился и к нам приехал с дорогой душой, а мы…

- Сомневаюсь, - сказал начальник.

- А я не могу человека загодя плохим считать, - с непривычной горячностью сказал Иван.

- Значит, хочешь брать?

- Беру. Опыт у него есть?

- Достаточный, - сказал начальник. - Он вон и по Енисею навигацию проплавать успел… Ладно, Трофимыч, гуляй себе на катер, прибирайся, а парня я пришлю. Только помни: я тебя по дружбе предупредил, и чтобы потом…

- Ничего потом не будет, - сказал Иван и, пожав сухую, всегда горячую руку начальника, вышел из отдела кадров.

Парень сидел на старом месте, только возле ног прибавилось окурков. Он встретил Ивана спокойным взглядом серых холодных глаз и чуть заметно усмехнулся.

- Катер возле затопленной баржи причален, - сказал ему Иван. - Как оформишься, приходи не мешкая. Катер номер семнадцать, запомни.

Парень вскочил, хотел что-то сказать, но из окна крикнул начальник:

- Прасолов!… Ну-ка, зайди!…

Прасолов подхватил вещи, шагнул к крыльцу. В дверях остановился.

- Спасибо, капитан! С меня - пол-литра!…

С яблоками Еленка обернулась быстро: дежурила знакомая девчонка и без разговоров взяла мешочек. Впрочем, Никифоров считался тяжелым, лежал в отдельной палате, и доктор, вопреки обыкновению, пустил к нему жену еще до завтрака. Все эти новости сестра выпалила Еленке и ушла.

От больницы Еленка спустилась к рынку, купила мяса и, завернув его в припасенную газету, пошла на катер.

Поставив вариться мясо, Еленка переоделась и принялась за уборку. Открыв люк в кубрике, выколотила диваны, вытащила наверх одеяла и подушки. Потом достала швабру и, надев на босу ногу галоши, принялась с ожесточением скрести маленькое суденышко.

- Чего расстаралась, соседка? - спросила с ближайшего катера пожилая женщина-матрос. - До Ноябрьских далеко…

- Да я так. - Еленка почему-то смутилась и отвечала, не поднимая лица. - Все равно пока без работы стоим.

- А Никифоров как?

- Не видала я его, родных только пускают. Девчонка там знакомая работает, говорит, плохо, мол.

Вопрос любопытной соседки - нет, не о Никифорове, другой, - застал Еленку врасплох. Еще вчера она и не думала об уборке, но сегодня на борт должен был вступить кто-то посторонний, и ей хотелось по-хозяйски блеснуть чистотой, порядком и сытным обедом.

Где-то в глубине души она хотела, чтобы неизвестный оказался молодым и веселым, но думала об этом робко, словно тайком от самой себя, потому что и для нее и для Ивана куда было бы проще, если бы он был местным, имел на берегу дом, семью и все связанные с этим интересы. Такой человек не мог нарушить установившийся на катере порядок, и жизнь не требовала бы ни перемен, ни ухищрений. Все текло бы своим чередом - даже ее редкие ночные свидания с Иваном…