Иван Кожедуб - [15]

К самолету Иван Никитович всегда относился не просто как к бездушному набору механизмов и агрегатов. «Мотор работает четко. Самолет послушен каждому моему движению. Я не один – со мной боевой друг», – в этих строках отношение аса к самолету. Подходя к машине перед вылетом, он всегда находил для нее несколько ласковых слов, в полете разговаривал как с товарищем, выполняющим важную часть работы. За время войны он сменил шесть «Лавочкиных», и ни один самолет не подвел его. И он не потерял ни одной машины, хотя случалось гореть, привозить пробоины, садиться на усеянные воронками аэродромы. Из его машин наиболее известны две. Одна – Ла-5ФН с яркими, белыми с красной окантовкой надписями по обоим бортам – имела удивительную фронтовую судьбу. На этом самолете Кожедуб провоевал с мая по июнь 1944 года, сбил 7 самолетов. Вторая – Ла-7, с бортовым номером 27. На этом истребителе Иван Никитович закончил войну, на нем сбил 17 вражеских машин.

Истребитель-новатор

Идиоматическое выражение «разбор полетов» вошло в наш обиход давно. Сейчас «разбором полетов» обычно называют детальный анализ любой проделанной работы, когда акценты делаются не столько на успехах, сколько на просчетах. Но мало кто знает, что этот термин ввели в широкое употребление летчики-асы Великой Отечественной войны. Естественно, что мы не будем утверждать, что это профессиональное словосочетание придумал Иван Кожедуб. Однако в его мемуарах о разборах полетов говорится очень много. Более того: без детального анализа каждого проведенного боя успех последующего ставился под сомнение. На разборах Кожедуб часто говорил о поведении в воздушном бою, и летчики старались проанализировать все свои действия за день. Иван привык анализировать как свои успехи и неудачи, так и бои, проведенные друзьями. Еще на Курской дуге Кожедуб стал вырабатывать свои тактические приемы, быстроту действий.

Анализ боев помогал истребителям делать правильные выводы. Некоторыми из них Кожедуб делился с молодыми летчиками. «В воздушном бою нельзя увлекаться – надо действовать осмотрительно, – говорил Иван Никитович. – Неопытному летчику это особенно трудно: бой захватывает, а рефлексы запаздывают. Приходится крепко держать себя в руках. Надо сочетать трезвый расчет с дерзостью, побеждать врага напористостью и умением». Каждому летчику, а боевому особенно, необходимо было научиться мгновенно оценивать обстановку, моментально ориентироваться в ней, уметь найти наиболее правильное решение и сейчас же его выполнить. Надо было учиться действовать стремительно, но по порядку, контролировать свои действия и координировать их в самой сложной обстановке. Достичь этого, считал Кожедуб, помогала постоянная упорная тренировка на земле и в воздухе. Но он также понимал: быстрота и поспешность – понятия разные. Из-за спешки решение принимается не вполне обдуманно. Это Иван хорошо усвоил еще в те дни, когда работал инструктором, наблюдая за курсантами. Действовать с максимальной быстротой – вот к чему должен стремиться каждый боевой летчик, не уставал повторять он на разборах.

В бою летчик-истребитель выполняет одновременно несколько действий – ведь он один в самолете. Он и управляет им, он и штурман, и радист, и стрелок. Поэтому, утверждал Кожедуб, ему необходимо не только мгновенно оценивать создавшуюся обстановку, но и уметь распределять свое внимание. Хороший, опытный летчик умеет быстро и сознательно переключиться, если этого требует обстановка, без промедления сразу реагировать на любую неожиданность. В сложной обстановке воздушного боя, когда события разворачиваются в течение секунд, от умения летчика-истребителя распределять внимание иной раз зависит исход схватки с врагом. Особенно это умение нужно командиру группы. Командир, по мнению Кожедуба, должен мгновенно учесть сильные и слабые стороны боевого порядка противника, разгадать его намерения, решить, какой следует применить маневр, чтобы нанести противнику поражение. Одновременно он должен уметь правильно расставлять силы, следить за действиями группы, вовремя словом подбодрить летчиков.

Иногда на подготовку к боевому вылету отводилось недостаточно времени. Но Иван Кожедуб всякий раз намечал действия каждого и всей группы в целом, определял боевой порядок, выделял летчиков в ударную группу. Нарушение боевого порядка может расстроить план командира, говорил он, ослабить какое-то звено. И противник не замедлит этим воспользоваться. Поэтому от четкости действий каждого зависело единство действий группы. Конечно, все предвидеть на земле было трудно. В бою Кожедубу, несмотря на собственные теоретические разработки, приходилось действовать в зависимости от обстановки. «Поставленная задача не должна связывать действия летчика, – учил он. – В бою ему будет ясно, какую фигуру пилотажа надо выполнить, чтобы не потерять две-три драгоценные секунды. Молниеносно комбинируешь фигуры, делаешь неожиданные для противника маневры – словом, выбираешь наикратчайший путь к поражению врага».

В каждом своем бою Иван Кожедуб, опытный и теоретически подкованный летчик, был новатором. Он находил приемы ведения боя, комбинируя фигуры пилотажа так, чтобы занять более выгодное положение в воздухе, мгновенно атаковать врага. На земле он тщательно продумывал эти фигуры и на основе теории с карандашом, а иногда – с куском мела в руке, производил расчеты тактических приемов. Просчитывал все: и вытянет ли мотор на такой-то высоте, и как набрать максимальную скорость, и какая тут применима фигура – боевой ли разворот, горка или еще какая-нибудь. Обсуждая свои действия и действия летчиков на разборах полетов и даже на импровизированных конференциях, Иван Кожедуб и учился сам, и учил других умело применять в бою накопленный опыт.