Иван Кондарев - [345]
Балчев козырнул и вышел. Слова полковника насчет того, что без народа нет армии, породили в нем недоверчивость и злобу. Викилов говорил не как военный, а как доморощенный философ и моралист. Знает ли он, что представляет собой этот народ, которому воздавал хвалу и сетовал, что у него нет хороших правителей? Старик просто поглупел! Позволил, чтоб коммунисты под самым его носом захватили город, и не стыдится этого! — И еще учит его уму-разуму! Хочет, чтоб он отчаялся еще больше, защищает этих голодранцев, этих лапотников… Недоверие к своему бывшему командиру, зародившееся вчера при вступлении в город, переросло во все усиливающиеся презрение и злобу. «Боже мой, кому открыть душу? Лучше всего отцу… Ох, да и он тоже раздавлен, пал духом», — думал Балчев, садясь в фаэтон; он сознавал, что в таком угнетенном состоянии не сможет спокойно смотреть в глаза своим близким, особенно матери и сестре.
Он вспомнил о прокуроре. «Посмотрим, зачем это я ему понадобился и что за воздействие он собирается на меня оказывать. С какой стати его так заботит мое перемещение? Может, я ему симпатичен?»
На главной улице все выглядело по-старому. У открытых лавок снова сидели на стульях торговцы и перебирали бусинки четок. Некоторые махали ему рукой, как своему знакомому, и его настроение начало исправляться.
— Остановись здесь! — приказал он солдату, когда они подъехали к зданию суда, и, ловко соскочив с пролетки, поднялся по грязной прогнившей лестнице.
Рассыльный перед кабинетом Христакиева услужливо привстал со стула, но, отстранив его и не удостоив даже взглядом, Балчев постучал и тут же нажал на ручку. Дверь открылась, и он увидел за письменным столом одетого в элегантный светлый костюм прокурора, который при виде его радостно встрепенулся и, улыбаясь, вышел навстречу, протягивая руку…
В гостиной на двух столах стояли гробы с обмытыми и обряженными, как подобает, покойниками; оба в черных праздничных костюмах, торжественные и солидарные, словно явившиеся из какого-то иного мира. Райна опрыскала комнату одеколоном, чтобы не чувствовалось тяжелого запаха. Во дворе тихо разговаривали собравшиеся там соседи и знакомые, пришедшие проститься и поставить свечи покойным, а наверху, в спальне, рожала до времени Христина, и ее глухие вскрики слышались на улице. После полудня, как только прибыли священники, крики прекратились: доктор Кортушков и акушерка установили начало родильной горячки. Ребенок — мальчик — родился мертвым. На следующий день Джупунка зарыла его тайком в могиле Костадина, который лежал поверх обмытых вином костей своего отца…
Целые сутки Христина бредила наяву. Глаза eev горящие синеватым светом, глядели весело, руки непрерывно шевелились и подгибали края одеяла. Она говорила не умолкая, плакала, смеялась. Приходилось силой удерживать ее, потому что она все время хотела соскочить с постели и бежать в гостиную, где, как ей казалось, все еще лежат покойники. Она была уверена, что видела их, но не помнила, когда это произошло. А когда опасность, вызванная родильной горячкой, миновала, она заснула, и проснулась на следующий день, вступив на спасительный берег жизни, и увидела свою мать, постаревшую, высохшую за эти три дня, ставшую прозрачной от горя. Увидела и, собрав все силы, вцепилась в нее…
Дом еще сохранял запах ладана и лекарств; он казался совершенно пустым; словно ливневый поток прокатился по нему, и теперь его окружал оголенный и онемевший мир. Христине нужно было время, чтобы прийти в себя и примириться с мыслью, что Костадин мертв, — он, такой живой и, крепкий, ведь он просто не мог умереть… «А-а-а, — тихо повторяла она, удивленно, не веря этому. — Как это может быть, как?» И бросалась на подушки и лежала неподвижная, бесчувственная, уставившись в одну точку…
В эти дни Манол не открывал лавку, ни разу даже больших ворот не отворил, все ходили на цыпочках, и только гончие, почуяв смерть, невыносимо выли по вечерам возле полных свежего зерна амбаров. Христина слышала их, лежа рядом с матерью — старая В лае вица спала теперь на их осиротевшем супружеском ложе. Никто другой не заботился так хорошо о ней, и никого другого она не хотела видеть. Манол и старая Джупунка редко бывали тут. Осунувшийся и напуганный, Манол словно стыдился ее, так же как и она стыдилась его. Джупунка была полностью поглощена заботами о душе сына, Цонка — безропотная и смиренная — тупо, без малейшего выражения страдания воспринимала происшедшее, возможно, втайне даже радуясь тому, что большая часть доли Костадина достанется теперь им. Райна готовилась к отъезду и теперь чаще заходила к снохе; вся в черном, с опухшими усталыми глазами, она бесцельно слонялась по дому, дожидаясь, пока мать поведет ее к свежей могиле, чтоб поплакать вместе с нею. Только Янаки, как всегда, был услужлив и мил. Старая Влаевица посылала его к себе домой покормить поросенка и кур или же заглянуть в закрытую бондарную матерскую, ставни которой были сплошь оклеены свежими некрологами. Пока только он один поддерживал прервавшуюся связь между обоими домами — домом Джупуновых, который смерть не оставила без мужской силы и ума, и лишенным опоры домом Влаевых с двумя женщинами, одна из которых уже была на пути к могиле.
В сборник входят повести современных болгарских писателей П. Вежинова, К. Калчева, Г. Мишева, С. Стратиева и др., посвященные революционному прошлому и сегодняшнему дню Болгарии, становлению норм социалистической нравственности, борьбе против потребительского отношения к жизни.
Написано сразу после окончания повести «Когда иней тает» в 1950 г. Впервые — в книге «Чернушка» (1950) вместе с повестями «Дикая птица» и «Фокер». Последняя работа Станева на анималистическую тему.
Название циклу дала вышедшая в 1943 г. книга «Волчьи ночи», в которой впервые были собраны рассказы, посвященные миру животных. В 1975 г., отвечая на вопросы литературной анкеты И. Сарандена об этой книге, Станев отметил, что почувствовал необходимость собрать лучшие из своих анималистических рассказов в одном томе, чтобы отделить их от остальных, и что он сам определил состав этого тома, который должен быть принят за основу всех последующих изданий. По сложившейся традиции циклом «Волчьи ночи» открываются все сборники рассказов Станева — даже те, где он представлен не полностью и не выделен заглавием, — и, конечно, все издания его избранных произведений.
Повесть задумана Станевым в 1965 г. как роман, который должен был отразить события Балканских и первой мировой войн, то есть «узловую, ключевую, решающую» для судеб Болгарии эпоху.
Перу Эмилияна Станева (род. в 1907 г.) принадлежит множество увлекательных детских повестей и рассказов. «Зайчик», «Повесть об одной дубраве», «Когда сходит иней», «Январское солнце» и другие произведения писателя составляют богатый фонд болгарской детской и юношеской литературы. Постоянное общение с природой (автор — страстный охотник-любитель) делает его рассказы свежими, правдивыми и поучительными. Эмилиян Станев является также автором ряда крупных по своему замыслу и размаху сочинений. Недавно вышел первый том его романа на современную тему «Иван Кондарев». В предлагаемой вниманию читателей повести «По лесам, по болотам», одном из его ранних произведений, рассказывается об интересных приключениях закадычных приятелей ежа Скорохода и черепахи Копуши, о переделках, в которые попадают эти любопытные друзья, унесенные орлом с их родного поля.
Произведения крупнейшего современного болгарского писателя Эмилияна Станева — «Легенда о Сибине, князе Преславском» и «Антихрист» — посвящены средневековой Болгарии. Герои Станева — личности незаурядные; их отличают напряженные духовные искания, они бунтуют против установленного земными и небесными царями порядка, подавляющего человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.