Иван Грозный и воцарение Романовых - [14]

Так «государева опала» на бывшего любимца обернулась кардинальной переменой политического курса.

«Правительство объявило о конфискации всех костромских и переяславских земель Адашева. Сильвестр предпринимал отчаянные попытки предотвратить его отставку. Но успеха не добился. Тогда он объявил царю, что намерен уйти на покой в монастырь. Иван не стал удерживать своего старого наставника и, благословив, отпустил в Кириллов монастырь.

Дело Адашева было передано на суд Думы и высшего духовенства. Созванный в Москве собор осудил Адашева и Сильвестра как „ведомых злодеев“. Сильвестра перевели в Соловки на вечное заточение; Адашев взят был под стражу. Вскоре после собора он впал „в недуг огненный“ и через месяц-два умер. Царь Иван срочно послал в Юрьев одного из ближних дворян, чтобы расследовать обстоятельства смерти Адашева, поскольку явились подозрения, что он покончил жизнь самоубийством».

Скрынников отметил, что не только в политике, но и в морали царь Иван совершил крупный поворот в худшую сторону:

«Расправившись с советниками, царь постарался искоренить самое память о них. Что считалось при Сильвестре хорошим тоном, подвергалось теперь осмеянию. На смену унылому постничеству пришли роскошные пиры и потехи».

Грозный об Избранной раде и царском самодержавии

Ниже приведены несколько отрывков из первого послания Ивана Грозного Андрею Курбскому, как известно, активному деятелю «Избранной Рады», ставшему ко времени его переписки с царем недругом России:

«Богом нашим Иисусом Христом дана была вовеки непобедимая хоругвь – крест честной первому из благочестивых царю Константину и всем православным царям и хранителям православия. Искра благочестия достигла и Российского царства. Исполненное этого истинного православия самодержавство Российского царства началось по Божьему изволению от великого князя Владимира, просветившего Русскую землю святым крещением. Мы не возжелали ни у кого отнять царства, но по Божию изволению и по благословению прародителей и родителей своих как родились на царстве, так и воспитались и возмужали, и Божиим повелением воцарились.

Почему же ты презрел слова апостола Павла, который вещал: „Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти, кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению“. Воззри на него и вдумайся: кто противится власти – противится Богу; а кто противится Богу – тот именуется отступником, а это наихудший из грехов. А ведь сказано это обо всякой власти, даже о власти, добытой ценой крови и войн. Задумайся же над сказанным, ведь мы не насилием добыли царства, тем более поэтому, кто противится такой власти – противится Богу!»

Для Ивана Грозного власть Бога и власть царя однозначны, и всякий, противящийся царю, противится Богу – таков его главный постулат.

«Как же тебе не стыдно именовать мучениками злодеев, не разбирая, кто за что пострадал? Разве же это „супротив разума“ – сообразоваться с обстоятельствами и временем? Вспомни величайшего из царей, Константина; как он, ради царства, сына своего, им же рожденного, убил! И князь Федор Ростиславич, прародитель ваш, сколько крови пролил в Смоленске во время Пасхи! А ведь они причислены к святым. Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими, добрым же – милосердие и кротость, злым же – жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь. Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло – бойся, ибо царь не напрасно меч носит – для устрашения злодеев и ободрения добродетельных».

«Царь не напрасно меч носит», – любимый аргумент Грозного, оправдывающий любые царские кары и жестокости.

В XVIII веке прусские короли выбивали на стволах своих пушек девиз: «Последний довод короля». Тогда пушки сменили мечи, но суть была одна: сила – выше права.

И далее Иван Грозный пытается обосновать еще один довод: никакие «попы и управители», т. е. Сильвестр и Адашев, не смеют и помышлять о хотя бы малейшем посягательстве на умаление царской власти.

Грозный пишет: «Неужели же ты видишь благочестивую красоту там, где царство находится в руках попа-невежды и злодеев-изменников, а царь им повинуется? Нигде ты не найдешь, чтобы не разорилось царство, руководимое попами. Вспомни, когда Бог избавил евреев от рабства, разве он поставил над ними священника или многих управителей? Нет, он поставил над ними единого царя – Моисея, священствовать же приказал не ему, а брату его Аарону, но зато запретил заниматься мирскими делами; когда же Аарон занялся мирскими делами, то отвел людей от Бога. Видишь сам, что не подобает священникам творить царские дела!

Не видишь разве, что власть священника и управителя с царской властью несовместима?

Посмотри на все это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны! Это ли и нам посоветуешь, чтобы к такой же гибели прийти? И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не держать в узде, и отдаться на разграбление иноплеменникам?»