Иуды в погонах - [57]

Немцы помогли вытащить мотоцикл, потом стали бросать свои документы в огонь. По радио они не смогли сообщить о произошедшей катастрофе.

Как только мы немного отъехали от самолёта, муж тоже выбросил в кусты радиостанцию, потому что она лежала сверху и была тяжёлая, а дороги не было…»

Кроме выброшенной радиостанции, в самолете Таврин оставил ещё и «панцеркнаке» и многое другое. Но не потому что так ему было легче уходить от погони, а просто за ненадобностью.

Однако спустя два дня ему снова не повезло…

«Часов в 6 утра, когда уже стало светло, у села Карманово навстречу нам попался вооружённый мужчина на велосипеде. Я снова справился о дороге, он показал, но я, очевидно, проскочил мимо поворота. Пришлось возвращаться обратно, и тут мы снова встретили того же мужчину. Он предъявил документы на имя начальника Кармановского РО НКВД Ветрова и сказал, что в этом районе приземлился самолёт и от него отделился мотоцикл с людьми. Я предъявил ему свои документы и предупредил, что спешу. Но Ветров потребовал, чтобы я поехал с ним в РО НКВД. Я подчинился», — вспомнил Шило-Таврин, видимо, сожалея об этом. Но ведь тогда он ещё был уверен в силе своих документов, звания, должности и наград. Совершенно не осознавая, что теперь-то он попал уже окончательно.

«Был обычный летний вечер, — запишет рассказ очевидца С. Кокоттина. — Жители деревни Яковлево собрались на посиделки… Примерно в час ночи внимание людей привлёк незнакомый гул самолёта, пролетавшего низко над лесом и, судя по всему, идущего на посадку. Самолёт скрылся за лесом, а через какой-то промежуток времени оттуда послышались взрывы и появилось пламя. Молодёжь побежала на зарево.

Тем временем из леса выехал мотоцикл, в коляске которого сидела женщина, а за рулём — человек в форме советского офицера. Он спросил дорогу на Карманово. Показать дорогу вызвалась молодая учительница Анастасия Малинина. Она проводила мотоциклистов до деревни Сидорове

Ребята, которые побежали на зарево, обнаружили в лесу разбитый немецкий самолёт и, вернувшись в Яковлево, позвонили через Ветрово, Мало-Носовые и деревню Никульники в точки воздушного наблюдения. У нас о готовящейся акции немцев знали, поэтому все посты наблюдения были приведены в состояние боевой готовности и сразу же начали действовать.

Ночью меня разбудила первый секретарь Кармановского райкома комсомола М.Ф. Попова, сказав: “Вставай, пойдем ловить диверсантов”. Когда я пришел в назначенное место, там уже собрались 18 призывников-комсомольцев и отряд милиции во главе с начальником милиции Павлом Евстафьевичем Ветровым и начальником отделения НКГБ (к сожалению, фамилию его я не помню). Мы устроили в Карманове засаду. Одна группа перекрывала дорогу на Гжатск, а вторая укрылась в парке.

Примерно в 16 часов мотоцикл Таврина по мосту пересек реку Яузу и въехал в посёлок. П.Е. Ветров и начальник отделения НКГБ, переодетые в гражданскую одежду, пошли ему навстречу, но как бы на колонку за водой. Поравнявшись с ними, Таврин остановился и спросил дорогу на Ржев. В этот момент Ветров взял мотоцикл за руль, а начальник НКГБ потребовал у приехавших документы, а затем пригласил их пройти в милицию, якобы для обычной проверки.

В милиции, кроме П.Е. Ветрова и начальника НКГБ, присутствовал еще первый секретарь Кармановского райкома партии СИ. Родин. При допросе Таврин сказал, что едет с важным поручением для Москвы со стороны Гжатска, по ехал он с противоположной стороны, от Самуйлова. При проверке документов внимание оперативников привлёк партийный билет — формат его оказался не соответствующим нашему стандарту. Когда Таврин начал что-то объяснять, С.И. Родин в упор спросил его: “А чей самолет горит в лесу?” Эти слова очень сильно подействовали на диверсантов, и он во всем начал признаваться.

Как выяснилось из рассказа Таврина, готовящаяся акция имела далеко идущие планы. Немцы разработали несколько вариантов высадки своих диверсантов. По первоначальному замыслу Таврин и Шилова должны были высадиться в районе Лужники — Сокольники. Но наша авиация знала о готовящейся акции, поэтому были приняты все меры, чтобы не допустить диверсантов в Москву.

Немецкий самолёт был обстрелян, перелетая оборонительный пункт под Можайском, и повернул назад, высадив Таврина и радистку у деревни Завражье Подъелковского сельсовета (в двух километрах от деревни Яковлево). Таврин и Шилова, благополучно выгрузив свою технику, отправились в сторону Карманова. А самолёт при неудачном взлёте, задев верхушки сосен, потерпел аварию, что и привлекло внимание жителей деревни Яковлево…»

Вспоминает Клавдий Федорович Федосеев:

«Я тогда работал начальником Кармановского райотдела НКВД. Рано утром, ещё не было четырёх, позвонили из Гжатского райотдела НКВД и сообщили, что на высоте 2500 метров обнаружен вражеский самолёт.

Потом опять звонок: “Самолёт совершил посадку недалеко от Карманова. Предполагается, что в нём находятся немецкие диверсанты. Срочно организуйте поиск”.

Я сразу же поднял своих людей — человек двадцать. Собрались все у здания райотдела. Обсуждаем, куда нам идти. Начало светать. Было прохладно, стояли первые дни осени. Вдруг вдалеке показался мотоцикл. Оп ехал в нашу сторону. На скорости пронёсся мимо. Мы только заметали, что за рулём сидел майор в кожаном пальто и рядом с ним молодая женщина-лейтенант. Дорога, по которой он ехал, вела в сторону соснового бора и там заканчивалась. Это мы знали. “Значит, сейчас развернётся и подъедет к нам”, — решил я. Так оно и получилось. Майор остановил мотоцикл возле нашей группы. Спросил, как проехать в Ржев. Это меня сразу насторожило. Может быть, это была его первая ошибка. Я представился, объяснил ситуацию и попросил предъявить документы. Он спокойно подаёт. Смотрю, майор из СМЕРШ. О, птица какая! Говорю, пойдёмте, вместе с нами подумаем, как разыскать диверсантов. И ваш мотоцикл очень кстати будет. Мы, мол, безлошадные. Он на ходу расстегнул своё кожаное пальто. Блеснула Звезда Героя Советского Союза на гимнастёрке. Поговорили мы