Иуда - [28]
– Твоя гипотеза интересна… для того, чтобы почесать язык. Что дальше и зачем? У верующих людей уже есть давно сложившаяся картина мира…
– Но у каждой религии она своя, – попробовал нащупать контраргумент Николай.
– Да! Своя. И какой смысл разрушать её? – парировал Рустэм, явно не желая продолжать дискуссию на эту тему.
– Смысл? Дело в том, что все религии по-разному рисуют мироздание, но истина-то одна! Так вот: смысл – в поисках этой истины!
– Мой юный друг, – снисходительно начал Рустэм, – во-первых, Истина – многогранна, и религии высвечивают разные грани, каждая религия – свою. Вот и ты рисуешь одну из этих граней. Во-вторых, каждая религия дарует Надежду человеку. Опять же: каждая по-своему, но дарует Надежду! И в этом животворящая роль религии. А какую Надежду можешь предложить ты со своими домыслами?
Подошедшая очередь за шахматным столиком избавила Николая от ответа на убийственный в своей простоте вопрос Рустэма.
– Мы продолжим наш разговор… попозже, – пообещал Николай, спешно расставляя шахматные фигуры.
Однако продолжения разговора так и не последовало, потому что на следующий день утром Рустэм попрощался с Николаем и уехал. Погода в Пярну стала портиться, и через день Николай с семьёй вынужден был вернуться в Москву.
Глава 12
Ещё в далёкие шестидесятые годы в Москве поселился американец, Уильям Мартин, один из двух расшифровщиков кодов ЦРУ перешедших на сторону СССР из идейных соображений. Газетная шумиха вокруг этого уникального события была нешуточной. Перебежчики из США были щедро обласканы советским правительством. В частности, Уильяма Мартина сразу зачислили в штат Физического института АН СССР на должность старшего научного сотрудника с окладом жалования в размере 350 рублей в месяц и выделили хорошую двухкомнатную квартиру в новом доме на улице Обручева. Он имел право не ходить на работу. И не ходил, только – за зарплатой, два раза в месяц. Его квартира быстро приобрела популярность у московских хиппи, музыкантов, художников и прочих юных дарований и непризнанных гениев, а также у бомжей и легкомысленных красавиц. Дверь в квартиру никогда не запиралась: заходи, кто хочешь! И даже в отсутствие хозяина в квартире кто-нибудь да был! Билл, а именно так и звали Мартина его новые русские друзья, был человеком широких интересов. Но больше всего его интересовали минералы и современная музыка. Одна из его комнат наполовину была заставлена полками с удивительной красоты камнями – от обычного горного хрусталя до редчайшего лазурита величиной с лошадиную голову. Были в его коллекции и уральский малахит, и изумруд, и топазы, и александриты, и яшма… Оценивая свою коллекцию в несколько миллионов долларов, он сетовал на то, что в Союзе никто не сможет купить у него даже малую часть собранных им минералов по достойной цене, а необходимость продажи дублирующихся экземпляров становилась всё актуальнее. Считая продажу камней за бесценок недостойной истинного коллекционера, излишки своей коллекции он раздаривал своим многочисленным друзьям и прихлебателям. Удивительно, но при всей необычайной доступности квартиры из неё никогда ничего не пропадало. Кроме минералов, квартиру наполняло множество других редких вещей: телескоп, позволяющий хозяину наблюдать за интимной жизнью в соседних домах, качели, вмонтированные в потолок, камин – мечта любого советского интеллигента, духовая винтовка и пистолет, громадное собрание научной и художественной литературы и, конечно же, потрясающая акустическая система с уникальным проигрывателем, алмазная игла которого не царапала пластинку, оказывая оптимальное давление на её бороздки благодаря регулируемому противовесу. Коллекция пластинок поражала воображение любого меломана. Билл любил современные группы и интересовался советской рок-музыкой, а Градского просто боготворил. И Буйнов, и Шахназаров, и Лерман и Полонский были частыми гостями Билла. Свою любимую песню «Трава-мурава» Саши Буйнова он мог слушать бесконечно, забавно подпевая со своим американским акцентом:
При этом Билл как-то неловко улыбался, смущённо смахивая скупую слезу.
– Почему ты плачешь, Билл? – спросил его однажды Олег.
– Потому, что я нашёл плакун-траву в этой стране, – ответил Билл, – а искал что-то другое.
– А что же ты искал или надеялся найти?
– Я представлял себе Советский Союз, как страну свободы и демократии! Страна, где я теперь попал – это… рабство, тирания! Демократии – нет и в помине!
– Может быть, ты и прав, – попытался оппонировать ему Олег, – но к тебе-то это какое имеет отношение? Ты всё имеешь: деньги, квартиру, у тебя много друзей…
– Что ты говоришь? Денег мне не хватает! Я не имею машину! Чтобы купить машину, я не должен кушать два года! Друзей много! Да! Но ещё больше – стукачов!
– Стукачей, наверное?
– Да, да! Стукачей! Каждый второй, кто у меня в доме, стукач! Один назвал меня Иуда! Я ударил его! Он даже не обижался!
– Интересно, почему?
– Потому! Он не должен отлучаться от моей квартиры. Он должен знать с кем я, о чём говорим, что я думаю…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.