Иуда - [6]

— У Тебя есть власть! — сказал он, — вели этим камням сделаться хлебом, и они послушаются Тебя.

Все время шли мимо Него безмолвные вереницы этих людей, изнемогавших под своей невидимой ношей, и в их лицах Он читал обвинение. Тогда все силы точно оставили Его; Он наклонился, и одна рука Его коснулась холодных камней. Холод пробежал по Его телу, Он снова поднялся и выронил из рук взятый было камень.

— Камни не могут сделаться хлебом! — сказал Он.

И снова преисполнился бесконечной скорби.

Тогда призрак засмеялся. Но вокруг его рта лежала все та же складка застывшей печали. Он схватил Иисуса в свои объятия и понес Его по воздуху.

И, держа Иисуса прижатым к своей груди, призрак наклонил голову и шепнул Ему на ухо:

— Дай им камни вместо хлеба; у Тебя есть власть; они поверят Тебе!

И снова тот же странный смех раздался в ушах Иисуса. Он посмотрел на это лицо, так низко склонившееся над Ним, и спросил:

— О чем ты скорбишь?

Тогда призрак точно взглянул на Него тем мраком, который был у него под бровями; но безмолвно отвернулся от Него и вместе с Ним спустился по воздуху на землю. Иисус был опять свободен.

Они стояли на высокой горе; под ними лежал Иерусалим, освещенный солнцем. На улицах народ кишел волнообразными, мятущимися толпами, и все эти люди устремляли свой взор в Него, все протягивали к Нему свои руки, угрожая, и из уст их поднимался тысячеголосый крик: — «Мессия! Мессия!» — И Он спросил себя с тоской: — «Чего хотят они? Боже мой, чего они хотят?

Тогда призрак сказал:

— Они хотят могущества и славы. Ты властен им это дать. Дай, и они будут звать Тебя владыкой!

И он простер свою руку над Иерусалимом. Тогда город точно размножился; город за городом вырастал из лона земли, с золочеными храмами и громадными башнями, а между ними протекали реки с одетыми лесом берегами и все народы земли мириадами теснились там, и умноженный в несчетное число раз, поднимался зов: „Мессия! Мессия!“

Но призрак разрастался все больше и больше, и крылья его покрыли собою все небо, так что затмили солнце.

— Мессия!» — произнес он, — смотри, все это Твое! — Иисус взглянул вниз, на Иерусалим, и взоры его уходили все дальше и дальше; но все время душу Его наполняла ранящая боль; снова показалось Ему, что грудь Его готова разорваться от зарождавшейся в ней мысли, но Он не мог найти спасительные слова.

— Нет! — сказал Он. — Не этого хотят они. — И взоры Его стали искать в пространстве, как бы надеясь там найти ответ на мучившую Его загадку.

Тогда в далекой дали, где сливались небо и земля, Он увидал угрюмое шествие, увидал бесчисленные вереницы людей, изнемогавших под своей невидимой ношей.

Призрак нагнулся к Нему и шепнул:

— Хлеба!

Но Иисус покачал головой. В тот же миг один из этих людей обратился к Нему лицом и посмотрел на Него, и снова Иисус узнал черты Иуды. Тогда свет внезапно озарил Его; Он простер руки и сказал:

— Любви!

Призрак засмеялся, и отголосок его смеха отозвался раскатами вдали. Но на лице его лежало то же выражение застывшей печали, и он взмахнул крылами, готовясь улететь.

V

Долго спал Иуда крепко и глубоко. Но под утро сон его стал тревожен и лихорадочен; его начали преследовать томящая тоска, боязнь чего-то угрожающего, чего-то неизбежного; он рвался и метался; все было тщетно! Вдруг страх его исчез, и он проснулся тихо и спокойно.

Он почувствовал, что кто-то, низко склонившись над ним, отирает ему пот с влажного лба. Он открыл глаза и увидел лицо, неизгладимо запечатлевшееся в его памяти с этой минуты. Бледное, исхудалое лицо, обрамленное волнистыми черными волосами, ниспадавшими на плечи. Был какой-то своеобразный контраст между могучим лбом, лежавшим строго, почти грозно над бровями, и мягкими, кроткими линиями рта, но в удивительно глубоком взоре этот контраст сливался в одно целое поразительной красоты. А теперь на бледных, изнуренных чертах был разлит свет, говоривший о выдержанной борьбе.

С минуту Иуда изумленно рассматривал это лицо и снова поспешно закрыл глаза. Ему казалось, что это сон, и он инстинктивно боялся пробуждения. Но вот он заметил, что Иисус встал и отошел от него. Он вновь открыл глаза и присел на земле.

Было еще темно; только на восточном крае горизонта начинал распространяться слабый отблеск рассвета.

— Ты уходишь от меня? — спросил Иуда. Ему все время казалось, что он говорит во сне, без собственной воли и мысли.

Иисус остановился и обернулся.

— Да, — ответил он, — теперь мы должны расстаться! Ты ведь так хотел! — прибавил Он со слабой улыбкой.

Снова испытал Иуда чувство унижения или стыда.

— Так разве я Тебя больше не увижу? — тихо спросил он, не глядя на Него.

Иисус смотрел на него, что-то обдумывая.

— Может быть, и увидишь! — сказал Он. И снова погрузился в размышление, отрешившись от всего окружающего. Иуда видел, как взор Его скользнул мимо него, уходя вдаль, и чувство зависти омрачило его душу. Он лег опять и стал угрюмо смотреть пред собой. Прошло несколько минут; вдруг он услышал голос Незнакомца.

— Как тебя зовут?

— Иуда! — отвечал он, не поднимая головы.

— Иуда! — повторил Иисус, и на мгновенье точно тень покрыла Его лицо. Но она быстро исчезла, и Он продолжал: