Итоги, 2014 № 03 - [4]

— Народ волнуют не только материальные проблемы. За 2000-е годы власть смогла обеспечить относительно неплохие материальные стандарты большинству. Три четверти населения у нас к бедным не относятся. Да, люди, конечно, имеют материальные проблемы, кто-то живет от зарплаты до зарплаты, кто-то не может машину купить, улучшить жилищные условия, но все-таки это не та ситуация, когда нет денег на кусок хлеба. Так что поводов для социального взрыва в масштабах всей страны в наступившем году я не вижу.

— Фактор террористической угрозы — он значим?

— Терроризм, конечно, волнует россиян. Но только в тех местах, где непосредственно происходят теракты, это явление выходит на первый план в общественном мнении. В целом же это не центральный пункт национальной повестки дня. Пока, во всяком случае.

— Способна ли власть поддерживать стабильность в обозримой перспективе?

— Я думаю, что в ближайшие пару лет сможет, резервы еще есть. Будет происходить тихое и медленное угасание нашей экономики, а вместе с ней и политической стабильности, которое может растянуться на несколько лет. Ситуация начнет обостряться к 2018 году, когда пройдут очередные президентские выборы. К тому времени накопятся проблемы, которые станут существенно влиять и на социальное положение большинства. В 2014 году если какие-то политические катаклизмы и произойдут, то они будут носить внутриэлитный характер.

— Согласны ли вы с тезисом, что протестная активность в новом году переместится из Москвы в регионы, так как именно там наиболее остро ощущаются последствия экономического спада?

— Там уже начинают возникать локальные конфликты, в частности межнациональные. Москва в этом смысле более благополучна, здесь все-таки регион побогаче и ресурсы у местной власти есть. Я в целом согласен с выводом о перетекании протеста в регионы. Но это процесс очень медленный и пока малозаметный.

— Почему оппозиция так и не смогла воспользоваться периодом роста гражданской активности, наблюдавшимся в течение последних двух лет?

— Потому что общество еще не готово к активным политическим действиям «болотного» типа. Сейчас время интеллектуальных идейных вызовов. Оппозиция должна работать на поле производства новых смыслов, новых идей. Это очень тяжело, это неблагодарная работа, которая может оказаться еще и невероятно долгой. А просто выйти на улицу с требованием «Долой режим», это актуально для очень небольшого круга людей.

Завтра была война / Политика и экономика / Наше все

Завтра была война

/ Политика и экономика/ Наше все

Эра великих войн и потрясений началась ровно век назад. С той самой, империалистической...

 

Германская, империалистическая, Первая мировая... Эту страшную войну, развязанную сто лет назад, в нашей стране впору назвать забытой. Достаточно сказать, что в России до сих пор нет ни одного общенационального памятника героям Первой мировой. Однако память об отдельных ее участниках все же чтят в России. На минувшей неделе в Ростове-на-Дону открыли мемориальную доску в честь генерала Михаила Дроздовского. Понятное дело, юбилейный год будет богат на помпезные события. Апофеоз наступит в начале августа — президенты Германии и Франции встретятся на полях минувших сражений в Эльзасе, а президент России откроет музей Первой мировой в Царском Селе.

«Итоги», в свою очередь, начинают серию публикаций о Великой войне. И в первой из них мы попытаемся ответить на вопрос о том, почему единая Европа вековой давности, так похожая на нынешнюю — мирную, богатую, гламурную, вдруг погрузилась в пучину кровопролития. Почему клуб великих держав — в ту пору еще не «восьмерка», но уже «большая пятерка» — допустил это.

Не повод прерывать отпуск

В самый разгар лета 1914 года, 28 июня, в боснийском городе Сараево были застрелены наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга София фон Гогенберг. На смену относительно мирному для Европы столетию пришла эпоха войн и революций. И это притом что ничто не предвещало подобного развития событий.

Европейские газеты, включая российские, были пронизаны сочувствием к престарелому австрийскому императору. Вспоминали тяжелые испытания, выпавшие на долю правившего уже более полувека монарха: его сын Рудольф покончил с собой, супруга Елизавета пала от руки итальянского анархиста, младший брат Максимилиан, ввязавшийся в заморскую авантюру Наполеона III и ставший ненадолго императором Мексики, был схвачен повстанцами и казнен...

Впрочем, новость об убийстве наследника австрийского престола была быстро вытеснена с первых полос газет другими. Если, к примеру, в английских газетах в июле 1914-го и появились публикации о «движении к катастрофе», то они относились к ирландскому кризису, грозившему вылиться в гражданскую войну, а никак не к сараевскому инциденту. Парижские репортеры больше интересовались судебным процессом над Генриеттой Кайо, женой бывшего премьера Франции, убившей редактора «Фигаро» Гастона Кальметта за угрозы опубликовать компромат на ее мужа. Или покушением на Григория Распутина в далеком Тобольске. Великий князь Александр Михайлович, отдыхавший с супругой и вдовствующей императрицей Марией Федоровной в Лондоне, позже вспоминал, что «слухи о войне показались нам всем невероятными».