Итоги, 2013 № 03 - [25]

Цена на нефть больше не растет (хотя и остается на весьма высоком уровне), появились негативные эффекты после вступления в ВТО, монетарная политика ЦБ остается жесткой, да и государственное стимулирование экономики за счет олимпийского строительства подходит к концу... Так, может, от мегастроек отказываться не стоит?

Если ответить утвердительно, то одновременно возникают два других вопроса: откуда взять деньги на очередные мегастройки и, собственно, что строить?

Олимпийские дела начались в 2006 году, на «Сочи-2014» было потрачено порядка 1,4 триллиона рублей, и эти затраты оказали существенный стимулирующий эффект на экономику.

Что касается ответа на вопрос о деньгах, то его недавно дала сама власть. Ныне премьер Дмитрий Медведев в бытность свою президентом огласил цифры, согласно которым потери бюджета от коррупции только при распределении федерального госзаказа составляют до триллиона рублей ежегодно. А ведь есть еще местные бюджеты… Минимальное наведение порядка в этой сфере дало бы бюджету несколько сотен дополнительных миллиардов, которые и можно было бы пустить на поддержку экономики.

А вот вам ответ на второй вопрос, что строить. Деньги следовало бы вложить в жилищное строительство, где эффект мультипликации значительно выше (ремонт в новых квартирах, гаражи, автомобили, мебель и проч.). Соответственно, и польза для экономики была бы куда выше. Согласно подсчетам, жилищная мегастройка добавила минимум один процент прироста ВВП в год (без учета мультипликатора, а с таковым — порядка двух процентов). Не хотелось бы думать, что ничего подобного не случится и чиновники продолжат отбивать свой триллион, а отбив, активно участвовать в оттоке частного капитала за рубеж.

Фальшивотаблетчики / Дело

Фальшивотаблетчики

/ Дело

Все, чего мы не знали о поддельных лекарствах, но всегда хотели спросить

 

О фармакологических фальшивках ходит немало мифов. Цифры озвучиваются шокирующие, но противоречивые. Чего действительно не хватает, так это истинного представления о проблеме. В фармбизнесе издавна действует закон омерты — заговор молчания. Понятно, что фармкомпании несут миллионные потери из-за фальшивок. Но при этом информация о том, что тот или иной препарат подделывается, наносит бизнесу еще большие убытки — продажи могут просто встать. Да, компании отслеживают каналы поставок фальшака, нанимают частных детективов, сотрудничают с МВД и ФСБ, но вслух предпочитают об этом не говорить. У спецслужб свои резоны сохранять молчание о перспективных оперативных разработках. Конечно, случаются громкие истории, но их можно пересчитать по пальцам. К примеру, близится к концу следствие по так называемому ростовскому делу. В июле прошлого года на юге России задержали банду фальсификаторов, у которых изъяли две фуры подделок — это примерно 700 тысяч упаковок лекарств. Преступники торговали своим товаром два года, заработав 600 миллионов рублей. Подделки шли в аптечные сети и больницы Ростова, Нальчика, Москвы и Подмосковья... Как такое стало возможно? Этот вопрос мы задали и людям, имевшим непосредственное отношение к ростовской операции, и специалистам по борьбе с фармацевтическим контрафактом. Некоторые из них пожелали сохранить анонимность, согласившись рассказать о рынке фальшивых лекарств как он есть.

Достаточно одной таблетки

Явление это существует не так давно, как можно было бы подумать. Первый фальсификат в России обнаружили лишь в 1997 году. Но для многих стран подделка лекарств стала проблемой еще в середине 80-х. «Полиграфическая промышленность к тому времени достигла определенного уровня, — комментирует директор по безопасности компании «Полисан», руководитель группы по экономической безопасности Ассоциации российских фармацевтических производителей Евгений Кардаш. — Появилась возможность быстро производить упаковку, близкую по качеству к оригиналу». Цены на лекарственные препараты росли, и подделывать их становилось все более выгодно. «Чтобы вывести оригинальный препарат на рынок, сегодня нужны серьезные затраты, — говорит Евгений Кардаш. — А фальсификатору не нужно вкладываться ни в производство по европейским стандартам качества, ни в клинические испытания, ни в продвижение препаратов».

В 1988 году ассамблея Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) приняла первую резолюцию по борьбе с подделками. С тех пор появилось несколько аналогичных документов. Но вопрос с повестки дня по-прежнему не снят. Более того: поддельщикам удалось выйти на глобальный уровень. Россия тоже оказалась вовлечена в эту цепочку. Правда, пока в рамках СНГ. «В странах бывшего советского пространства основными производителями контрафакта являются Украина и Россия, — говорит директор по коммуникациям Евразийского региона компании «Санофи» Ирина Острякова. — Криминальные связи в регионе очень тесные — дистрибуция может идти из России в Среднюю Азию, из Украины в Россию и наоборот». С Европой наши фальсификаторы не работают. На рынки Китая и Индии тоже пока не выходят. А вот внутри СНГ у них все схвачено. «Однажды мы выявили фальсификат на наш препарат на узбекском рынке, — рассказывает один из российских производителей лекарств. — Однако, когда мы обратились в контролирующий орган этой страны, последний не только не отозвал серии, которые производитель официально признал фальшивыми, но и подтвердил их легальность. Более того — пока подделки продавались, на границе всячески задерживали сертификацию оригинальной продукции».