Итоги, 2012 № 25 - [7]

— Вы стали говорить и одеваться как бизнесвумен. Это пиар-ход?

— Что касается внешнего вида, то я элементарно взрослею. В 25 лет одеваешься более смело, а в 35 более сдержанно. Я давным-давно уже не маленькая девочка, а взрослая женщина. Люди помнят меня по программе «Детали» — я выглядела достаточно провокативно, и это было важной приманкой для зрителя. Безусловно, в жизни я гораздо более сдержанный человек и в выборе моего внешнего образа сейчас доверяюсь профессионалам. Что касается того, что стала более серьезной... Я счастливый человек, который довольно рано понял одну важную вещь: жизнь принципиально изменилась, и если раньше можно было получить одну профессию и на протяжении всей своей жизни работать и зарабатывать деньги, то сегодня мир так стремительно меняется, что одной профессии недостаточно. Своим сотрудникам и студентам говорю: приходит время, когда надо будет несколько раз овладевать разными профессиями, чтобы в современной конкурентной среде зарабатывать деньги. И я счастлива, что поняла это до того, как сформулировался этот тренд. Я была известной телеведущей. Но какие бы сказки ни рассказывали в Интернете, телеведущие в России много не зарабатывают. Есть ставки — от 5 до 7 тысяч долларов за эфир, для топовых ведущих — до 10 тысяч. Больше никто не получает.

— Вам что, не хватало этих денег?

— Ты получаешь деньги, ты известен, но не можешь проявить никакой самостоятельной активности, поскольку занят 24 часа в сутки. Ведущий монетизирует свое имя, открывая продакшн и пытаясь зарабатывать еще и проектами, в которых он сам не является лицом. Но создание собственной компании не гарантирует получение хорошего пакета заказов со стороны телеканалов, так как одно дело — платить ведущему зарплату и совсем другое — давать ему контракт. Но такой успешный кейс в России — редкий случай. Идеальный пример — Леонид Парфенов, потому что у него жизнь жизнью, общественная деятельность общественной деятельностью, но и фильмы на Первом канале регулярно демонстрируются.

— То есть вам стало тесно в ящике?

— Когда я это поняла, стало довольно грустно — я не была журналистом, который занимается самостоятельным производством фильмов или каких-то телевизионных проектов. Я была наймитом, причем в развлекательном жанре. В какой-то момент потолок стал очень сильно давить, двигаться было некуда. К тому же очень страшно, даже и будучи одной из самых популярных ведущих в стране, зависеть от вкуса продюсеров. Каждые полгода мы подписываем контракт. И никогда не знаешь, будут ли люди смотреть то или иное шоу. Всякие истории бывали: и контракт хороший, и зарплата потрясающая, а люди не хотели смотреть. На моей биографии это и «СТС зажигает суперзвезду», и «Идеальный мужчина». Очень сложно зависеть от вкуса и желания аудитории. Встреча с моим партнером Василием Бровко в этом смысле оказалась поворотной. Я и сама понимала, что нужен собственный продакшн-бизнес, чтобы иметь возможность экспериментировать. Но Василий открыл мне абсолютно другой, удивительный мир новых коммуникаций, в который я очень сильно захотела попасть. И дальше уже начинается большая и долгая история компании «Апостол».

— Как вас занесло в Общественную палату?

— Это был закономерный переход. Все люди, добившись определенного успеха, хотят идти дальше. В какой-то момент у меня появилась возможность приносить пользу — вкладывать деньги в свои образовательные проекты. Однако административного ресурса для решения ряда задач у меня не было. Поэтому, когда мне предложили стать членом Общественной палаты, я согласилась. Пришлось услышать очень много скептических мнений, в том числе и от своего коллеги по программе «Нереальная политика» Андрея Колесникова. Но я сказала: послушайте, если у кого-то там ничего не получилось, это же не означает, что у меня тоже не получится.

— Ну и как, получилось?

— Сейчас как член Общественной палаты могу сказать, что я пока не могу повлиять на глобальные проблемы в сфере образования — на уменьшение бюрократии или, например, на то, чтобы образование стало в большей мере ориентированным на бизнес, чтобы сделать знания студентов более прикладными и упростить их трудоустройство. Я не изменила многое, что хотела бы изменить. Но благодаря Общественной палате появился ресурс для помощи людям. Хотя лично мне статус члена Общественной палаты не дает каких-то особенных возможностей — в смысле, нет зарплаты, нет корочки, нет мигалки. Это просто коммуникационный ресурс, с помощью которого ты можешь обращаться к власти. Власть тоже, знаете ли, разная, у нее много подъездов. И где-то меня могут принять с распростертыми объятиями и со словами «Здравствуй, Тина Канделаки, рады тебя видеть», а где-то просто перед моим носом захлопнут дверь.

— Какие ошибки вы хотели бы исправить?

— Таких ошибок у меня было много. Взять хотя бы историю с «письмом 55» — я не смогла донести до людей свою позицию. Письмо подписывала с одним четким посылом: хотела поддержать судебную реформу, которую проводил Дмитрий Медведев. Он на самом деле сделал много для либерализации судебной системы. Но никто же не говорил про это, все говорили про другое. Если бы нужно было поддержать еще раз — я бы это сделала. Но выстроила бы абсолютно другую риторику, четко объясняя и донося до людей свою точку зрения. Тогда мне это не удалось. Таких случаев, особенно в предвыборный период, было достаточно много.