Итоги, 2012 № 25 - [4]

Стремительное возвышение Александра Бастрыкина в 2005 году возникло не на пустом месте. Согласно апокрифической версии Владимир Путин был озабочен тем объемом полномочий, которые были сконцентрированы в руках Генпрокуратуры после серии громких дел, касающихся перераспределения крупных объектов собственности. Самое известное из них — «дело «ЮКОСа», начавшееся в 2003 году. Тогдашний генпрокурор Владимир Устинов считался ставленником Игоря Сечина. И якобы ради того, чтобы уравновесить «сечинских» Владимир Путин затевает разделение надзорных и следственных функций в Генпрокуратуре. Владимир Устинов пересаживается сначала в Минюст, а затем отправляется полпредом в ЮФО. Из Минюста в Генпрокуратуру переходит Юрий Чайка. Именно его замом и становится Александр Бастрыкин.

По сути, на реформе Генпрокуратуры Путин обкатал одно из своих гениальных менеджерских ноу-хау — «антитандем». Создав две конкурирующие структуры — Генпрокуратуру и СКР, Кремль получил полный контроль над правоохранительным полем и лояльность всех участников процесса. Ведь при неизбежном «искрении» двух силовых ведомств Кремль оставался единственным «предохранителем», защищающим Систему от перегрузок.

Уровень напряжения

Изначально на базе Следственного комитета планировалось создать российский аналог американского ФБР. Предполагалось забрать особо важные дела не только из ведения Генпрокуратуры и других силовых ведомств, в том числе ФСБ, объединив следствие в единой федеральной структуре. Естественно, среди силовиков тут же возникло мощное «движение сопротивления». Цель была достигнута — внутри силовой корпорации возник рабочий уровень напряжения, что позволяло Кремлю контролировать этот важнейший участок властной вертикали.

Самую серьезную победу в противостоянии с Генпрокуратурой Бастрыкин одержал в феврале 2011 года, когда на свет появилось «дело подмосковных прокуроров». Все началось с того, что по подозрению в организации подпольных казино в Московской области был арестован бизнесмен Иван Назаров. Вскоре выяснилось, что он поддерживал тесные отношения с прокурором Подмосковья Александром Моховым. При этом Генпрокуратура постоянно тормозила дела, которые Следственный комитет возбуждал в отношении Назарова и прокурорских работников. Кульминацией конфликта стали вызовы на допросы сына Юрия Чайки — Артема. В СКР намекали, что тот был едва ли не связным между бизнесменом и прокурорами. Напряжение на силовом поле немедленно достигло запредельных значений, и в дело вмешался Кремль, разведя драчунов по углам. Вызвав к себе Бастрыкина и Чайку, Дмитрий Медведев дал понять, что в соперничестве двух силовых корпораций «переход на личности» недопустим.

Впрочем, вскоре Генпрокуратура попыталась нанести ответный удар. В июле 2011 года стало известно, что влиятельный руководитель управления СКР по взаимодействию со СМИ Владимир Маркин принял участие в праймериз от ОНФ и «Единой России» по выдвижению кандидатов на выборах Госдумы. А согласно Закону «О Следственном комитете РФ» сотрудникам этой организации запрещено принимать участие в деятельности общественных организаций. Генпрокуратура немедленно обратила внимание Александра Бастрыкина на сей вопиющий факт. Последовал и еще один болезненный удар: в январе 2011 года г-н Маркин получил специальное звание генерал-майора юстиции. Согласно законодательству генеральские погоны невозможно надеть, не имея в кармане диплома о высшем юридическом образовании. И, как по мановению волшебной палочки, тут же возник оглушительный скандал вокруг одного из малоизвестных столичных вузов, который якобы снабдил Маркина липовым дипломом. Атака была успешно отбита, и Владимир Маркин с удовольствием позировал перед камерами в новеньком синем мундире с золотой звездой генерал-майора на погонах.

Неизвестно, был ли кто из прокурорских в курсе скандальной операции, о которой за несколько суток прозрачно намекнул всезнающий депутат Александр Хинштейн. Но достоверно известно одно: запись покаянной встречи Бастрыкина с главными редакторами была хитом в здании на Большой Дмитровке в течение нескольких дней.

Причины и следствие

Говорят, что среди силовиков Бастрыкин всегда считался «чужим среди своих» — оперативного опыта не имеет, пороху не нюхал, являясь по сути «кабинетным юристом». Но сей факт вовсе не умаляет реноме Бастрыкина как аса криминалистики. Напротив — он признан одним из лучших специалистов в этой области. Люди знающие отмечают его абсолютную память и холмсовскую способность к дедукции. «Александр Иванович, чтобы о нем ни говорили, умеет все — и блестяще составить план расследования, не упустив ни единой мелочи, и по всем правилам собрать вещдоки на месте происшествия, и допрос грамотно провести, и личной смелости ему не занимать», — рассказывает один из его подчиненных. «Горяч бывает и зело крут, — добавляет другой, — о его начальственных разносах в СКР ходят легенды. Хотя если зазря человека обидит — извинится».

Молодые сотрудники СКР, с которыми удалось пообщаться «Итогам», об Александре Ивановиче отзываются исключительно тепло. Дескать, в общении прост и обаятелен, трудоголик, принципиален, лично честен. Может и в жилищный вопрос молодой семьи вникнуть, и приехать к матери погибшего сотрудника, без официоза посочувствовав горю. А вот отставные ветераны морщатся: дескать, матерых следаков в Следственном комитете ныне практически не осталось. Ибо во главу угла председатель ставит личную преданность, а не профессионализм. Не беремся судить, но Бастрыкин без сожаления расстался с наиболее харизматичными следователями ГП, а кадровую брешь закрыл вчерашними выпускниками юридических вузов. Кульминацией кадрового конфликта, долго тлевшего в стенах СК, стало нашумевшее «дело Довгия».