Итоги, 2012 № 20 - [13]

И вообще крестьянин в России высоко ценился, особенно в западных губерниях, по которым прошел каток войны. Не забудьте: шел 1814 год. Во Франции, погрязшей на четверть века в гражданских войнах, наполеоновскому комбатанту пришлось бы начинать жизнь с нуля, а в России ему сразу давали собственный дом, да и женщин красивых — девиц и вдов — было в изобилии. Вчерашние бойцы были покалеченными, смертельно уставшими, а тут крепостничество с его патриархальной защищенностью тружеников распахивало перед ними свои объятия!..

— Во Франции в одной семье, ведущей свою историю от старого комбатанта, вернувшегося из России, мне рассказывали, что некоторые помещики покупали пленных французов и записывали их в крепостные.

— Бизнес такой возник не на голом месте. В прежнее время гувернер-француз стоил помещику до тысячи рублей в год — немалые деньги! А тут за стол и ночлег вчерашние солдаты и офицеры были готовы обучать отпрысков мелкопоместных дворян чему угодно, а не только французской речи, танцам и приличным манерам. Некоторые судьбы гувернеров в России складывались совершенно невероятно. Взять хотя бы историю Ивана Савина.

Жан-Батист Савен был офицером императорской свиты, которому поручили доставить во Францию драгоценности, награбленные в Московском Кремле. Худо-бедно возок с добычей добрался до Белоруссии, но при переправе через Березину ушел вместе с сокровищами под лед. Каким-то чудом офицеру удалось спастись, обмороженного Савена нашли казаки. Француза отправили в Ярославский лагерь для военнопленных. В 1814 году предложили вернуться домой, но Савен отказался — понимал, что придется отчитываться за невыполненное императорское поручение перед коллегами-офицерами, да и поди докажи им, что сокровища на самом деле утонули, а не лежат спрятанные в тайнике… В общем, Савен решил не рисковать своей офицерской честью и остался в России. Принял православие и взял русское подданство «на вечные времена».

Жан-Батист полюбил волжские просторы и выбрал своим местом жительства Саратов. Начал преподавать французский язык в местной гимназии, давать уроки фехтования, обучать танцам и правилам хорошего тона. Быстро сделался завсегдатаем провинциальной светской жизни. Увлекся живописью и открыл школу-мастерскую. Занялся краеведением… Женился, обрусел до мозга костей и сменил одну букву в фамилии: Савен превратился в Савина. Иван Савин прожил долгую и достойную жизнь, стал одной из достопримечательностей Поволжья. Когда умер, ему официально было 125 лет! Потом, правда, выяснилось, что двадцать лет при получении российских документов он себе набавил. Но все равно русского француза провожали в последний путь в 1894 году — через восемьдесят с гаком лет после Бородина и Березины — с воинскими почестями, в присутствии губернатора и командующего войсками округа.

Не так уж редко случалось, что гувернеры, подобранные едва живыми, готовые взяться за любую работу — просто ради еды, тепла и защиты, — делали в России карьеру, быстро выслуживали дворянство, поступали на службу. Самые известные российские фамилии, ведущие род от офицеров и солдат Наполеона, — Драверты, Лансере, Кюи, Бойе, — это как раз потомки таких гувернеров.

Первая встреча, с которой началось мое исследование в конце 90-х, состоялась в Самаре, моем родном городе, с потомками наполеоновского офицера Жана де Макке. Его когда-то принял в качестве домашнего учителя горный чиновник фон Фок, увез с собой в Вятку, а потом в Уфимскую губернию. Сыновья этого гувернера стали офицерами российской службы.

— Я знаком с известным московским анестезиологом Виктором Деноткиным. Он ведет свой род от французского солдата по фамилии де Нот, отправленного, по семейному преданию, в Воронеж. Правда, в советское время эта страница родовой летописи особо не афишировалась — мало ли что… Говорят, что Французовы, Гусаровы, Капраловы — это тоже потомки наполеоновских солдат. Любимец российской публики Евгений Жариков утверждал, что ведет свой род от француза по фамилии Жерико…

— Большинство осевших в России комбатантов брали исконно русские фамилии. Например, я знаю на Урале потомков французов по фамилии Степановы. Метаморфоз здесь тьма: Вилье превращались в Велировых, Бушены — в Бушеневых, Сент-Бевы — в Сентебовых, Матисы — в Матисовых… Знаменитый украинский актер Гнат Юра был потомком французов. Актерская династия Менглет тоже от пленных французов. Певец Эдуард Хиль ведет свой род от наполеоновского испанского офицера. Внук Сталина, режиссер Александр Бурдонский тоже имеет пращура комбатанта, правда, по женской линии.

Фамилии меняли и те, кто был приписан к казачьим войскам, записан в мещане или в крестьяне. Именно поэтому невозможно сейчас отследить судьбы всех комбатантов в России. Они принимали православие и чаще всего усиленно старались затеряться, раствориться. Я уже упоминал о трех французах, которые обосновались на Алтае. Самый известный из них, капрал Луи Альбер, по документам значился как Андрей Васильев. Потомство у него было весьма обширное, и некоторые его потомки до сих пор носят фамилию Илуй — искаженное Луи, но, как я убедился из переписки, почти никто из них не знает о своем французском происхождении. Сын другого алтайского француза — пока неясно, Камбре или Венсана-Вейгана — получил прозвище Пленко (от «пленный»). Эта уличная фамилия, как часто бывает, в конце концов закрепилась в паспорте: потомки француза именуются сейчас Пленкиными.