Истребитель зверья - [66]

В итоге, их деятельность среди людей завершилась, и близнецы возвратились в Пустоши, чтобы осуществить задуманный ими план. Было решено, что они возвысят полководца и поставят его во главе военной кампании по приведению Старого Света под власть Тзинча. Арек выглядел неплохой кандидатурой.

Отмеченный благосклонностью Тзинча, сильный и сообразительный Арек был грозным полководцем и дипломатом — сочетание качеств, редкое среди воинов Хаоса. Это был полезный союз, и близнецы помогли Ареку обрести величие, аккуратно ведя от победы к победе, пока его репутация не стала достаточной, чтобы скрепить мощный союз военачальников Пустошей. Почти десятилетие всё складывалось замечательно. К несчастью, именно текущий момент Арек выбрал для того, чтобы своим ослиным упрямством попытаться разрушить планы близнецов. Он предпринял атаку слишком рано, прежде чем откроются проходы Древних, и позволил своим войскам отбиться от рук.

А теперь он замышляет отстранить их от власти. От внимания Лойгора не уклонилось, что его с братом не пригласили на недавний военный совет. «Скоро Арек узнает, кто здесь является подлинным избранником Тзинча — думал колдун. — Что вряд ли ему понравится».

Улицы были заполнены марширующими воинами. Выражение их лиц говорило о спокойной обречённости. Феликс заметил, что они не питали больших надежд на выживание, однако в их мрачном облике просматривалось и кое — что другое. Они собирались дорого продать свои жизни. На огромной площади у основания цитадели проходили муштру старые деды и мальчишки с проржавевшим древним оружием, вынутым из каких — то тайных хранилищ. Из пекарен женщины выносили караваи хлеба. У каждой лавки стояла княжеская гвардия, следившая, чтобы цены находились в соответствии с княжескими указами. Не время сейчас наживаться.

«Возможно, Энрику не хватает популярности и такта, однако он понимает, как управлять этим городом», — подумал Феликс. И, по крайней мере, кое — кто из горожан тоже, похоже, начал это понимать. Феликс подслушал разговор каких — то прачек, одобрительно отзывавшихся о решении по ценам на хлеб. Лишь некоторые из купцов оставались единственными людьми, не особо довольными ситуацией. Однако они не смели громко выражать своё недовольство. Князь угрожал насадить головы спекулянтов на колья перед дворцовыми воротами. И никто не сомневался, что у него слова не разойдутся с делом.

Они легко прошли внутрь цитадели. Часовые узнали их и не стали задерживать. Похоже, поступил высочайший приказ незамедлительно пропустить Макса, как только тот возвратится. Похоже, право входа распространялось и на Феликса с Ульрикой.

Феликс бросил взгляд на Макса и Ульрику. С тех пор, как маг её исцелил, они проводили много времени вместе и, похоже, ладили лучше, чем когда — либо Феликс и Ульрика. С момента своего выздоровления она стала отдаляться от него. С одной стороны, он ревновал, но с другой был рад этому. Феликсу не нравилась мысль, что Ульрика может предпочесть ему другого мужчину, но в то же время его утомили бесконечные споры и постоянные ссоры. Сейчас, когда миновала критическая стадия болезни Ульрики, глубокое, как он полагал, чувство любви к ней, похоже, начало развеиваться перед лицом её холодности. Феликс покачал головой. Он сомневался, что когда — нибудь сможет постичь природу их взаимоотношений.

И был бы удивлён, если это удалось бы Ульрике.

* * *

Ульрика торопливо шла по коридору. Мраморные плиты отражали звук её шагов. Несмотря на окружавшую её атмосферу ужаса, Ульрика ощущала необычную удовлетворённость. Она жива и здорова. Слабость, вызванная чумой, прошла. Кошмары, которыми были наполнены дни её болезни, стали изглаживаться из памяти. Всё тут ясно и понятно, и сердце Ульрики было преисполнено оправданным восторгом. Она вернулась от ворот царства Морра, и жизнь, похоже, хороша.

Она ощущала себя другим человеком. У Ульрики открылись глаза на многие вещи, и её жизнь предстала перед ней с ясностью, недоступной ранее. Глядя на Феликса, она поражалась власти, которую тот некогда имел над ней. Казалось, что та Ульрика, которая влюбилась в него, давно была какой — то иной, какой — то более юной и куда более наивной. Он по — прежнему был ей небезразличен, однако сильная безудержная страсть прошла. Ульрика излечилась от неё, как излечилась от болезни.

Она удивлялась. Неужели это тоже результат воздействия магии Макса? Мог ли он каким — то образом повлиять на её мысли и чувства, когда проводил лечение? Если так, то Ульрика полагала, что её посещают не совсем те мысли, на которые она могла бы рассчитывать. Было почти облегчением освободиться от постоянного присутствия Феликса в её мыслях, от постоянной потребности сохранять собственное достоинство и некоторую дистанцию между ними. Теперь Ульрике стало ясно, что именно тут скрывались причины всех их споров, и избавиться от этого было славным ощущением.

Она поглядела на Макса. Тот, похоже, тоже изменился. За последние несколько недель он словно возмужал. Стал более уверенным в себе, более зрелым. Теперь сила облегала его, словно плащ, похоже, что он заслуженно пользуется уважением, которое оказали ему стражники, когда они входили в зал княжеского совета.