Истребитель подводных лодок - [29]

Боевые инструкции, действовавшие в подводном флоте Германии, требовали от командиров подводных лодок передачи донесений в штаб при обнаружении конвоя или перед выходом в атаку. Форма и характер этих донесений стали известны нашим береговым радиостанциям перехвата и наведения, которые полученную таким путем информацию передавали кораблям в море.

Если коротковолновый пеленгатор работал на частоте, избранной немецкими подводными лодками, или если на кораблях эскортной группы имелось достаточное количество радиопеленгаторов, позволяющее перекрыть все частоты, используемые немецкими подводными лодками, сообщения противника наверняка можно было перехватить. И если к тому же удавалось перехватить «наземную» волну, это было прямым указанием на то, что немецкие подводные лодки обнаружили наш конвой или атакуют его. По принятому сигналу можно было также определить пеленг. В результате представлялась возможность выслать эскортный корабль или самолет в точку обнаружения подводной лодки и держать ее под водой до тех пор, пока конвой не уйдет, резко изменив курс Даже если эскортный корабль не мог найти подводную лодку, так как это нередко было равносильно поискам иголки в стоге сена, все равно ко времени, когда командир лодки снова бы всплыл, он не смог бы определить в каком направлении ушла жертва.

Подобные встречи с противником наблюдались довольно часто, но причины, по которым суда, эскортируемые нашей группой, оставались невредимыми, можно объяснить лишь высоким мастерством Уокера — оператора коротковолнового радиопеленгатора на «Хесперус». Лейтенант Уокер из добровольного военно-морского резерва в прошлом был радиооператором торгового судна. Однажды, когда противник потопил его судно, он две недели провел в шлюпке в открытом море. Во время одного из воздушных налетов погибли его родители и невеста Жгучая ненависть к немцам дни и ночи удерживала его у радиоаппаратуры, принимающей из эфира важную информацию о действиях врага. Уокер неоднократно предупреждал нас о предстоящей атаке, и мы своевременно принимали необходимые меры, чтобы увести охраняемые суда от опасности. Он хорошо знал «почерк» радистов немецких подводных лодок и мог, например, по характерным особенностям сигнала определить, какой станции — береговой или морской — он принадлежит. Это давало нам огромные преимущества. Из конвоя, который эскортировала наша группа, было потеряно лишь одно-единственное судно, когда Уокер упустил важный сигнал немецкой подводной лодки, свидетельствовавший о том,

что нас обнаружили.

Я был очень доволен, когда впоследствии Уокера после двухкратного упоминания о нем в донесениях наградили «Крестом за выдающуюся службу».

Мы шли на любые хитрости, стремясь оторваться от преследующих нас немецких подводных лодок. Один командир эскорта, например, однажды, после наступления темноты, организовал ложный бой вдали от конвоя с целью направить подводные лодки, находящиеся поблизости, по ложному следу. К сожалению, коммодор конвоя, знавший об этом плане, не смог поставить в известность суда конвоя. В результате, когда в отдалении появились ракеты и лучи прожекторов, некоторые слишком исполнительные суда приняли их за сигнал, который обязывал выпустить осветительные ракеты, снежные хлопья, как их обычно называли, предназначенные для того, чтобы превратить ночь в день и выставить напоказ немецкую подводную лодку, если бы она притаилась между колоннами судов конвоя. Больше эта хитрость не применялась. Вспоминается один поход, в котором наша тактика уклонения была особенно успешной, и так как во время этого похода мы столкнулись с обоими нашими главными врагами — с немецкими подводными лодками и с атлантической непогодой, — рассказ о нем поможет представить типичную обстановку этого периода.

Тихоходный конвой вышел из Ливерпуля 11 октября 1942 года. Ирландское море встретило его сильным штормом, и прежде чем его успели соответствующим образом сформировать и построить в океанский ордер, суда конвоя, в большинстве своем шедшие в балласте, рассеялись. В течение нескольких дней невозможно было что-либо предпринять, и ничего не оставалось делать, как лечь в дрейф, чтобы избежать штормовых повреждений.

В те короткие промежутки времени, когда шторм ослабевал, кораблям эскорта удавалось собирать суда в небольшие группы, но затем шторм снова усиливался, видимость ухудшалась, и все начиналось сначала. Так продолжалось почти целую неделю. Наконец, 18 октября погода значительно улучшалась, и в связи с этим появилась возможность собрать большую часть конвоя. Но даже в этих условиях в последующие три дня конвой продвигался вперед со скоростью не более трех узлов. Когда переход через океан еще только начинался, запас топлива на эскадренных миноносцах «Уайтхолл» и «Ванесса» подошел к концу, и их необходимо было или немедленно направить в Понта-Делгада на Азорских островах, где имелись запасы топлива, или, если погода значительно улучшится, пополнить с танкеров в открытом море, иначе они могли оказаться в беспомощном положении, стоя без хода в океане в ожидании буксира.