Истребитель драконов - [48]

— Я лишь говорю о том, что ты не знаешь дороги.

— Осмелюсь утверждать, что я в состоянии её отыскать. Здесь должен быть кто–нибудь, знающий путь в земли людей.

Голос Ульрики был необоснованно сердитым. И снова Феликс заподозрил, что она пытается спровоцировать ссору.

— Король наверняка знает, и тут должны быть библиотеки с картами. Возможно, король сможет дать проводника.

— Почему бы не подождать до окончания ремонта „Духа Грунгни“? Несомненно, тот доберётся до места гораздо быстрее, чем ты на своих двоих. И в гораздо большей безопасности.

— Ты имеешь в виду ту безопасность, с которой мы добирались сюда?

— Да. Нет. Я подразумеваю, что когда ремонт закончится, воздушный корабль сможет пересечь эти горы в сто раз быстрее, чем пеший мужчина или женщина.

— Возможно, но как долго продлится ремонт? И кто говорит, что я должна идти пешком? Наверняка в этом городе должны быть какие–нибудь лошади.

— Гномы не славятся своей кавалерией, — заметил Феликс.

— Нет необходимости в подобном сарказме.

— Я и не собираюсь язвить. Они не используют лошадей, кроме тягловых для повозок и пони для перевозки угля в шахтах.

— Здесь есть торговцы–люди.

— Мы находимся в горах. Куда вероятнее, что они используют мулов.

— У тебя на всё готов ответ, не так ли?

«В чём причина этой злости, — недоумевал Феликс. — Почему они оба такие вспыльчивые?» Он был сбит с толку. Это не было похоже ни на прочитанные им романы, ни на виденные им театральные постановки. Тут эмоции скрывались под поверхностью, подобно щукам в пруду. Эмоции, которые не выглядели логически связанными с их словами или взаимоотношениями, но каким–образом были частью этого, насколько понимал Феликс. Как он мог испытывать влечение к этой женщине, заботиться о ней, и, тем не менее, настолько злиться на её отношение? Как Ульрика могла испытывать схожие чувства по отношению к нему? Иногда Феликс ощущал, что между его представлением о любви и реальностью имеется глубокое расхождение, и ни книги, ни поэмы к подобному его не подготовили.

– Нет, — в итоге ответил Феликс. — Это не так. Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось что–нибудь плохое.

Феликс надеялся, что выражение им озабоченности сможет немного успокоить Ульрику, но не тут–то было.

— Кое–что плохое уже случилось, — сказала она. — И происходит со всем миром.

Феликс не мог порицать её за подобное утверждение. Он чувствовал то же самое. Он потянулся, чтобы привлечь Ульрику к себе, но она отстранилась. Неразумно обозлившись, Феликс повернулся и ушёл, хлопнув дверью. Но сразу же почувствовал себя виноватым, бессильным и глупым.

Макс налил очередной бокал вина своим новым приятелям. Если те и замечали, что собственную выпивку он едва потягивал, то их это не особо беспокоило. Борис Чёрный Щит и его брат Хеф были бывалыми выпивохами, не слишком разборчивыми в отношении того, кто оплачивает счёт. «В конце концов, — сразу же отметил Борис, — с этим шатающимся по горам Живодёром и сжигающим долины драконом, кто знает, доведётся ли дожить до утра?» Казалось, он гордился тем, что они с братом, лишь только вступив в город, сразу же спустили весь свой заработок охранников каравана и снова остались с пустыми карманами, за исключением пары кремней для розжига огня. По большому счёту, сие всего лишь означало, что какой–бы орк их не прикончил, на этом деле он не наживётся. Макс не особо беспокоился. Их караван–баши уже удалился отдыхать в свою комнату, но перед этим согласился доставить сообщение Макса по некому адресу на Ульрикштрассе в Мидденхейме при условии, что получит несколько золотых за свои труды. Заметив блеск в глазах купца, Макс не сомневался, что письмо будет доставлено. Ульрикштрассе находилась всего в двух улицах от рынка, на который направлялся купец, и пара золотых были увесистым вознаграждением за небольшую прогулку. Заключив соглашение, Макс сознавал, что ему, скорее всего, пора удалиться, но затем он услышал мужчин, обсуждающих дорогу к городу гномов, и решил остаться. В конце концов, домой ему, возможно, придётся возвращаться пешком, если „Дух Грунгни“ невозможно будет отремонтировать, и нет никакого вреда в том, чтобы немного разузнать про дорогу. К несчастью, услышанное более чем обескураживало.

— Расскажи мне снова об этом Живодёре, — попросил он Хефа.

— Вряд ли ты хочешь это знать.

— Пожалуйста, представь, что я хочу.

— Это здоровенный орочий вождь с дурным характером. Любит живьём сдирать кожу со своих врагов и обтягивать ею свой шатёр. Говорят, в горах он собирает армию зеленокожих и собирается выставить гномов из их городов.

— Ну, такое вряд ли возможно. Это мощнейшая из крепостей, которые я когда–либо видел…

— За исключением Мидденхейма, — заплетающимся языком вставил Борис.

— За исключением Мидденхейма, — спокойно согласился Макс. — Несомненно, её не взять какому–то военачальнику орков.

— C этими орками никогда не знаешь наверняка, — возразил Хеф. — Они коварные и смышлёные дикари, а у этого, говорят, есть шаман с мощной магией.

Макс испытал укол профессионального интереса.

— Расскажи–ка об этом шамане.

— Знаю немного, — сказал Хеф. — Лишь слышал рассказы выживших из караванов, на которые нападали орки.