Истреби в себе змею - [6]
"Прежде всего, - размышлял Хайк, - надо выбраться отсюда. Где находится подвал, в котором они прячут Мэй, и как туда попасть, я не знаю. И экранирующее поле - что оно такое, я тоже не знаю, но мне через него не пройти - наверняка. Значит, нужно просить помощи. Где? В Трущобе, где же ещё! Но сначала надо как-то выбраться отсюда…". План этот изобиловал белыми пятнами - например, с чего это Хайк решил, что обитатели свалки с радостью придут к нему на помощь? - но мальчик над этим не задумывался: нужно было действовать.
Он подошёл к двери и замер в нерешительности. Видеокамера наблюдения в комнате ослеплена, но в коридоре и дальше, на лестнице, есть другие камеры - не одна и не две! - и они остались зрячими. И стоит ему только выйти в коридор…
Мальчик ощутил, как в нём закипает холодное бешенство. Его верхняя губа дрогнула, обнажая зубы - точь-в-точь как у того зверёныша, от которого Хайк получил своё прозвище. "Я человек-невидимка, - подумал он, ярко представив себе, как свет свободно протекает через его ставшее прозрачным тело. - Я человек-невидимка" - повторил он своё немудрёное заклинание, решительно открыл дверь и вышел из комнаты.
В коридоре Хайк на секунду замер, ожидая услышать тревожный вой сигнализации или топот ног, но всё было тихо. И невдомёк было незнакомому с теорией магии подростку, что истинные сильные чувства - любовь и ненависть - зачастую служат Носителям Разума сильнейшими катализаторами проявления скрытых до поры сверхспособностей.
Хайк бесшумной тенью пересёк длинный коридор с рядом дверей, ведущих в комнаты других детей, вышел на лестничную площадку, прислушался и начал осторожно спускаться вниз, на первый этаж, минуя лабораторные и учебные этажи. Он почти физически ощущал на себе взгляды электронных глаз, но они - они его не видели. Это походило на чудо, однако Хайк воспринял такое чудо само собой разумеющимся - разве могло быть иначе? Ведь Мэй - его Мэй! - просит о помощи!
В просторном холле находился куб из бронестекла, где постоянно сидел дежурный. Волчонок уже не сомневался - охранник его не увидит, даже если он выйдет на освещённое матовыми лампами пространство. Но оставалась ещё дверь - тяжелая дверь, способная выдержать прямое попадание шестидюймового фугасного снаряда. И эта дверь была заперта.
Добраться до человека в прозрачном кубе и до пульта управления дверями Хайк не мог, но этого ему и не требовалось - он уже знал, что сделает.
Дежурный поднял голову и равнодушно обвёл глазами холл. Вышедший из-за стены Хайк пропустил взгляд охранника сквозь себя и медленно пошёл к двери, одновременно вцепившись в сознание человека за бронированными стёклами - это получилось у него без особых усилий. И человек за стеклом сделал то, что требовалось.
Замок щёлкнул, и дверь мягко отворилась, словно была невесомой. Волчонок бросился в щель, не дожидаясь, пока дверь откроется полностью. Его силы уходили - как догадывался Хайк, именно на поддержание состояния невидимости, - и скоро неведомо как обретённая мальчиком "шапка-невидимка" должна была истаять. И тогда…
Уже выскальзывая наружу, Хайк услышал удивлённо-возмущённый механический голос: "Эй, какого чёрта ты открыл дверь?" и невнятное ответное бормотание дежурного. Но дослушивать было некогда - Хайк стремительно пронёсся по двору между припаркованных там машин, поднырнул под шлагбаум (охранник в будке у ворот никак на это не реагировал) и оказался на улице. А за его спиной, в Приюте, уже ныл тоскливый сигнал тревоги.
Потом Хайк бежал по пустынным ночным улицам, прячась от визгливых патрульных машин и прижимаясь к стенам домов. Здание Приюта, стоявшее на холме и казавшееся ему в призрачном лунном свете замком злого волшебника, осталось далеко позади. Но тревога уже выплеснулась за стены Приюта - Хайк это чувствовал, - и скоро за маленьким беглецом начнётся настоящая охота. И до начала этой охоты он должен добраться до Трущобы: ведь Мэй - его Мэй! - просит о помощи!
И он успел - когда в чёрном небе загудели первые вертолёты, Хайк уже миновал черту города, и знакомый запах свалки показался ему ароматом. К счастью для беглеца, Приют находился на окраине, подальше от людских глаз, и Хайк, ведомый своим нечеловеческим чутьём, выбрал правильное направление в паутине улочек и переулков предместья.
…На пределе слуха родилось еле слышимое жужжание, постепенно нараставшее и превращавшееся в рокочущий гул. Один из вертолётов приближался, ощупывая темноту поисковыми детекторами и приборами ночного видения. На тёмном фоне неба прорисовался светящийся круг, образованный вращающимися лопастями, и Хайк сжался в комок, сливаясь с кучами мусора и затаив дыхание.
