"Да, и Бог с ними, с наградами! Разве они красят мужчину?!"
Главное, Кире было сейчас удивительно хорошо. Вернее, ей было замечательно хорошо, и это совсем не удивительно после того, что произошло между нею и поручиком. Волна страсти накрыла их еще в бане, но, видно, оба слишком долго ждали этого мгновения, и первым приступом дело не ограничилось, хотя, видит бог, все получилось, как надо, и даже лучше того. То есть, там и так, как и где ей хотелось. В другой ситуации и с другим мужчиной этим вполне можно было бы и ограничиться. С другим, но не со Львовым, вот в чем дело. Безумие налетело мгновенно, обдав жаром, словно из печи дохнуло, и в то же время захватив дыхание - как при прыжке в прорубь, и уже не отпускало их - ее и его - ни в бане, ни на холодных лестницах замка, ни в хорошо протопленной спальне, в растерзанной постели, - везде.
***
По правде сказать, после такой ночи, - да еще с предутренним "приступом страсти и нежности", - спать следовало, как минимум, до полудня, а лучше и вовсе до полдника. Но куда там! В замке графини Дуглас жизнь подчинялась строгому, раз и навсегда установленному распорядку, так что к завтраку подняли, что называется, "ни свет - ни заря". Но истребителя зоны ПВО такой малостью, как побудка по тревоге, из седла не вышибешь. Пилоты и по три раза за ночь, бывает, в небо уходят, и не сказать, чтобы все и повсеместно соблюдали накануне предписанный армейскими лекарями режим дня. Не говоря уже, о безалкогольной диете и половом воздержании. Приходилось и Кире, - чего уж там, - летать в "остром послебанкетном состоянии". И после "скоротечной случки" бывало тоже. И ничего - жива пока. А в небе "после этого дела" и леталось, следует сказать, как-то с подъемом. Что называется, с огоньком.
- Доброе утро, Мария Антоновна! - поздоровалась Кира, подходя к накрытому столу.
- Доброе утро, Кира Дмитриевна! - чопорно поклонилась графиня Дуглас и с достоинством опустилась на отодвинутый лакеем стул с высокой спинкой. - Здравствуй, Яков! Выглядишь неплохо...
Последнее замечание прозвучало несколько задумчиво и, как будто даже с намеком на осуждение. Но, как тут же выяснилось, графиня Дуглас жила в простом и ясном мире, - "без политесов и прочих куртуазностей", - и до намеков никогда не опускалась.
- Простите? - чуть нахмурился Львов.
- Господа! - по давней традиции в обществе чиновников и офицеров обоего пола, говорить следовало, используя обращение "господа", без какого-либо упоминания "дам". И этому правилу, как заметила Кира, Мария Антоновна следовала неукоснительно.
- Господа, полагаю, вы не уронили чести русского оружия? - спросила она строго.
- Никак нет! - слова сорвались с губ даже раньше, чем Кира сообразила, что несет. Но, с другой стороны, каков вопрос, таков и ответ, не правда ли?
- Как можно! - почти в унисон Кире отрапортовал со своей половины стола поручик и для подтверждения солдатской бравады - как и требовал особый офицерский шик - выкатил глаза, поедая дурным солдафонским взглядом "старшего по званию".
- Ну, значит, ты просто крепкий мужик, Яшенька! - Как ни в чем ни бывало, улыбнулась графиня. - И вы, Кира Дмитриевна, тоже молодцом. А то я уж, грешным делом, сомневаться стала. В мои-то годы, на утро завсегда тени под глазами... и вообще... - повела она рукой, обозначая этим свое абстрактное "вообще".
- Ах, вот вы, о чем! - Улыбнулась Кира, включая "стерву". - Вы бы, Мария Антоновна, очки надели, сразу бы все и разглядели! У Якова Ивановича вона - и синяки под глазами, и нездоровая бледность лица имеет место быть. У меня, чаю, при ближайшем рассмотрении, вид ненамного лучше. Но в полумраке, да без очков...
Графиня прищурилась и, словно бы, языком во рту шевельнула - за крепко сжатыми зубами. Оценивала, видать, сказанное. Решала - обижаться, или "ну ее дуру молодую".
- Уела! - рассмеялась неожиданно, разом разрушая сложившийся уже, было, образ. - Бон аппетит, господа! Каша стынет, да и вообще!
Но это "вообще" - к завтраку относилось лишь косвенно, в том смысле, что с приемом пищи следовало поспешить, потому что "дел еще не меряно", а время не стоит, а бежит. И это еще хорошо, если только бежит, а ну как летит?
Не успели допить чай с коричными плюшками, а уже "труба зовет". Набежали неизвестно где прятавшиеся до времени девки, и Кира попала в маленький женский рай, не без намека, впрочем, на существование такого же специального ада. Ее мерили портновскими метрами, заставляя принимать разнообразные, иногда и весьма двусмысленные позы, и рассматривали на свет, словно банкноту или ювелирный камень, полируя Кире, между делом, ногти на руках и ногах и отпаивая горячим шоколадом и коньяком. Ее, словно безропотную куклу в сладких девичьих снах, наряжали в шелка и атлас, стягивали корсетами на китовом усе и втискивали в высокие сапожки на шнуровке и высоких каблуках.
- Гардероб прошлогодний, - Мария Антоновна сидела в кресле, наблюдая за процессом и даже отчасти им, дирижируя, - но мы его сейчас несколько обновим по последним журналам, и будет, как надо. Хорошо еще, вы, капитан, ростом и комплекцией от Дарены не сильно отличаетесь, однако волосы коротковаты! Я права?
