История знаменитых цитат - [58]

Это не что иное, как вариант исторического анекдота, приведенного в журнале «Русский архив» за 1893 год. Здесь рассказывалось, что на просьбу британского посла об аудиенции канцлер Александр Горчаков, беседовавший со староверами, высокомерно ответил:

– Когда я говорю с русским народом, посол Великобритании может подождать.

Впрочем, если верить очень поздним мемуарам Павла Шостаковского, который незадолго до смерти Александра III вступил в Александровское военное училище в Москве, анекдот о государе-рыболове появился еще при жизни императора. Юнкерам, вспоминал Шостаковский, «нравился (…) этакий руссизм Александра III: “Когда русский царь ловит рыбу, Европа может подождать!” Эта фраза имела у нас успех. Вот мы, мол, каковы!» («Путь к правде», 1960, гл. «На военной службе».)

В 1991 году в России впервые была издана «Книга воспоминаний» великого князя Александра Михайловича, зятя Александра III и дяди Николая II. В гл. 11 читаем:

– Когда Русский Царь удит рыбу, Европа может подождать, – ответил он одному министру, который настаивал в Гатчине, чтобы Александр III принял немедленно посла какой-то великой державы.

Приведя еще ряд подобных высказываний Александра III, мемуарист замечает: «Часть этих изречений доподлинно исторична, другая прибавлена и разукрашена людской молвой».

Наконец, в 2008 году в России были опубликованы «Воспоминания» князя Александра Дмитриевича Голицына (1874–1957), одного из основателей Союза 17 октября, а с 1949 года – председателя Союза русских дворян в Европе. Здесь анекдот из «Былого» развернут в целую фантастическую историю:

Во время одной из своих любимых прогулок по Финляндским шхерам, во время отдыха Императора Александра III, в Европе произошел конфликт на почве Алжеризаса (??), грозивший разразиться в размерах первой мировой войны, причем были серьезно затронуты интересы нашей новой союзницы – Франции. Министр Иностранных Дел счел своим долгом телеграфировать в Императорскую Квартиру о том, что Государю следовало бы прервать свой отдых и прибыть в Санкт-Петербург для принятия личного участия в переговорах, которые имели место по поводу разразившегося конфликта, грозившего перейти в вооруженное столкновение Европейских Держав. Когда Государю доложили содержание телеграммы, он, спокойно выслушав ее, велел ответить своему Министру буквально следующее: «Когда Русский Император удит рыбу, Европа может подождать».

Ныне фраза «Европа может подождать!» приводится почти исключительно со ссылкой на императора, а не на леди Абигайль. Цитируют это изречение с чувством законной гордости и без каких-либо сомнений в его достоверности.

Если бы Бога не было…

Иван Дмитрич Громов, один из пациентов чеховской «Палаты № 6», замечает: «У Достоевского или у Вольтера кто-то говорит, что если бы не было Бога, то его выдумали бы люди».

Поправим пациента Громова: фразу можно найти и у Достоевского, и у Вольтера. Начнем с Достоевского.

– Видишь, голубчик, – говорит Иван Карамазов брату Алеше, – был один старый грешник в восемнадцатом столетии, который изрек, что если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать, s’il n’existait pas Dieu, il faudrait l’inventer.

Изречение «старого грешника» по-русски всегда цитируется в прозе, хотя в оригинале это стихотворная строка:

Случись, что Бога нет, его б пришлось создать

(или, точнее, «изобрести», «выдумать»).

Это стих из вольтеровского «Послания к автору новой книги о трех обманщиках» (1769). Анонимная книга с таким названием появилась во Франции годом ранее, а под обманщиками имелись в виду Моисей, Иисус и Магомет – основатели трех великих религий. В примечании к своему «Посланию…» Вольтер отозвался об этой книге как о проявлении «грубого атеизма без мысли и философии».

«Я редко бываю доволен своими стихами, но признаюсь, что к этому я испытываю отцовскую нежность», – писал Вольтер своему другу Бернару Жозефу Сорену 10 ноября 1770 г.

Фраза стала крылатой благодаря Вольтеру, однако «старому грешнику» принадлежало лишь ее стихотворное оформление. Саму же мысль о необходимости создания Бога Вольтер позаимствовал у архиепископа Кентерберийского Джона Тиллотсона (1630–1694). В его 93-й проповеди, опубликованной посмертно, говорилось:

Существование Бога настолько удобно, настолько полезно, настолько необходимо для счастья человечества, что (как превосходно заметил Туллий), (…) если бы существование Бога не было необходимо само по себе, его, если позволено так выразиться, следовало бы создать ради пользы и блага людей.

Туллий – это Марк Туллий Цицерон. Стало быть, мысль взята у него?

Нет. Архиепископ – то ли по недосмотру, то ли намеренно, – неверно процитировал Цицеронов трактат «О природе богов». По Цицерону, доводы стоиков таковы, что «порой кажется, будто боги бессмертные все устроили на потребу людям» (перевод М. Рижского). Остальное принадлежит самому Тиллотсону.

Убеждение в необходимости Бога «ради пользы и блага людей» разделяли не только глава англиканской церкви Тиллотсон и пламенный антицерковник Вольтер. Точно так же думал Максимилиан Робеспьер, вождь якобинцев. 21 ноября 1793 года, в разгар кампании «дехристианизации», он произнес речь «О свободе культов», в которой заявил, что «атеизм аристократичен», что «идея Верховного Существа, охраняющего угнетенную невинность и карающего торжествующее преступление, – это народная идея», и процитировал стих Вольтера: «Случись, что Бога нет, его б пришлось создать».