История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой - [63]
– Да… ах… да… – в ответ выдохнула я.
– Подожди, я тебе кое-что покажу…
Она присела передо мню на корточки, просунула под меня руку и стала гладить мне клитор, который в этой позиции оставался не у дел. Я заплясала ещё бодрее, а отец застонал во сне.
Ценци взяла в рот мою грудь и тихонечко посасывала её. Она делала это так нежно, так чутко, что на меня тотчас же накатило. Она продолжала сосать, и я должна была вот-вот второй раз взлететь на волне блаженства, когда вдруг получила от отца полный заряд. Он выплеснул целое ведро, как будто всё выпитое вино ударило ему в член. Однако совершилось это только двумя судорожными толчками, после чего стебель его моментально съёжился и стал таким вялым, что выскользнул из меня и бессильно поник.
– Теперь перебирайся к Рудольфу, – настоятельно посоветовала Ценци, поскольку я разочарованно посетовала:
– О, господи… надо же такому случится… а на меня как раз сейчас накатило бы…
Он скользнула ко мне и там тоже взяла на себя посреднические заботы. И едва этот упругий элемент оказался во мне, как я заскакала вверх-вниз, придерживаясь при этом за Ценци и напевая ей свою неизменную песенку: «Ах… у меня подкатывает… ах… у меня подкатывает…»
Рудольф скрипел зубами и сопел, однако не просыпался, настолько сковал его хмель и таким глубоким был его сон.
– У меня подкатывает… Ценци… у меня подкатывает, – рефреном охала я.
Она улыбнулась и заметила:
– С Рудольфом у любого подкатит.
Я крепко держалась за её гладкие острые груди, поигрывая ими. Я не могла удержаться от этого, даже не отдавая себе ясно отчёта, почему. Однако игра несказанно усиливала моё блаженство, и я поступила так, чтобы последствия накатившей волны продолжались подольше
– Всё, кончила… – вздохнула я, – пусти-ка теперь меня…
– Оставайся на нём, – приказала она, – прежде должен непременно брызнуть Рудольф.
И она заставила меня натирать ему жезл и трудиться над его водомётом, пока не произошло извержение. Его струя ударила вверх мощным фонтаном, и я предоставила ему возможность излиться в меня до последней капли. Потом мы обе, Ценци и я, устроились между спящими мужчинами и легли рядом.
Однако ночь на этом не завершилась. Ценци всё-таки снова пришла в возбуждение, она ёрзала и причитала:
– Ну, надо же… ну, надо же… теперь мне захотелось… теперь… мне захотелось…
– За чем остановка, сделай, коль хочется, – посоветовала я ей.
– Ничего не получится, – она была вне себя, – теперь у них ни за что больше не встанет.
– А ты, однако, попробуй, – подбодрила я Ценци.
Она скользнула к отцу и принялась поглаживать и растирать его. Тщетно. Она взяла его член в рот, отец продолжал лежать бесчувственным бревном, он даже во сне ничего не почувствовал, и копьё его было траурно опущено вниз.
– Ничего не выходит, – посетовала Ценци и повернулась к Рудольфу. Но и у того ружьё уже выстрелило, и курок больше не взводился, сколько бы Ценци ни старалась. В конце концов, она взяла его в рот, однако, едва успев сделать пару сосательных движений, внезапно закашлялась и начала сглатывать.
– Он брызгает, он брызгает, – в отчаянии воскликнула она, направляя при этом вверх его шланг, из которого вялой струйкой вытекала сперма. Ценци в сердцах сплюнула и повернулась ко мне.
– О, боже… о, боже… ну что же мне делать, – в отчаянии жаловалась она, – это лизание и брызганье только ещё больше распаляют во мне сладострастие.
Я засмеялась.
– Тебе хорошо смеяться… – сердито проворчала она, – ты своё уже сполна получила… какая же я дура.
Я рассмеялась ещё заливистей.
– Ну что же мне делать? – в отчаянии повторила она, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Потом вдруг потянула мою руку к себе и спрятала её между ног.
– Сделай мне это, – попросила она.
– Как же я могу тебе это сделать?
– Знаешь… так… давай… я ужасно хочу сношаться… давай…
Она улеглась на спину:
– Ложись на меня…
Я сделала, как она попросила, и Ценци сначала потёрлась своей плюшкой о мою. Потом я должна была просунуть между ними руку, и водила по её трещине пальцем, так словно это был настоящий хвост.
Она змеёй извивалась подо мной:
– Ах… да-а… так хорошо… засунь палец внутрь…
Она схватила мои груди, свисавшие над ней, и с ласковым усердием принялась трепать их, а я свободной рукой играла её грудями.
Наконец она вскрикнула:
– На меня накатывает… на меня накатывает…
Я ввернула палец на всю возможную глубину и почувствовала, с какой жаждой смыкалась её неутолимая муфта. Ценци отпустила мою грудь, притиснула мою голову, крепко при этом обняв, к своим титькам и не шевелилась до тех пор, пока я не взяла в рот её налитые остренькие соски. Меня привлекала эта игра. Я сосала её свежие груди и всверливалась пальцем в её нутряное пространство до тех пор, пока буря её не улеглась и она, глубоко и протяжно дыша, обессилено и утолённо не вытянулась на простыне. Потом мы заснули.
С этой ночи мы действительно подружились, и нередко случалось так, что я точно мужчина набрасывалась на неё, извлекала её грудь на свет божий и играла ею.
На следующий день все мы проспали до позднего утра. Отец не пошёл на работу, и из шорной мастерской прибежал встревоженный Лоренц узнать, что стряслось.
Данная книга является продолжением истории жизни знаменитой венской проститутки Жозефины Мутценбахер в ее зрелые годы. Говорят, что когда Жозефина Мутценбахер умерла, за ее гробом следовала шестикилометровая процессия, не исчерпавшая и четверти ее любовников.Под псевдонимом автора этой книги скрывается австрийский писатель Феликс Зальтен – автор всемирно известной сказки «Олененок Бемби» и многих других детских и взрослых книг.Эта книга, как и трилогия в целом, адресована искушенному читателю не моложе 18 лет.
Данная книга рассказывает о жизни дочери знаменитой венской проститутки Жозефины Мутценбахер. Под псевдонимом автора этой трилогии скрывается австрийский писатель Феликс Зальтен – автор всемирно известной сказки «Олененок Бемби» и многих других детских и взрослых книг.Эта книга, как и трилогия в целом, адресована искушенному читателю не моложе 18 лет.
Дима прочитал или увидел мысли на моем лице, потому что одну руку убрал от овощей и схватил ею меня за попу, пододвигая к себе ближе. А я не сопротивлялась когда поцеловали за ушком, и когда, рука, пощупав бедра, скрытые только шортами переместилась вдоль талии на грудь и смяла, я совсем не сопротивлялась. Ни капельки! К тому же, не забывала один момент — в правой руке у мужчины нож!!! Погладила пальчиками Диме подбородок, почувствовала легкую щетинку. Он не брился эти пару дней, от этого сразу казался «взрослым», грозным, типичный бандит из боевиков, оставалось сигарету в зубы и запах перегара добавить. — Мурррр, — призывно мяукнула, прикрыв глаза. — Кису… надо… отодрать! — расслышала рык уже отнюдь не котика на ухо, а скорее зверя.
Когда судьба забросила туда, где тебе не место, где совсем не ждут и не желают твоего присутствия, что ты будешь делать? Когда от привычной жизни не осталось ничего, когда вокруг если и не враги, то уж точно не друзья, к кому ты обратишься? Сомневаться во всём и во всех, даже в себе — твоё кредо, но больно уж шаток и зыбок такой Мир, так может быть, только может быть стоит довериться? Новый Путь ждёт, манит и пугает, но у тебя в рукаве спрятано несколько козырей — так давай же разыграем их! Внимание! Книга о сомнениях, интригах, любви, инкубской, специфической, в том числе м/м, м/ж/м и прочие вариации (18+)
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Большими пальцами он старательно попытался убрать слёзы. Девушка всё также стояла, не двигаясь. Она замерла и была похожа на статую. Ангел. Оскверненный, но такой прекрасный ангел.
— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы. — Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...