История живописи - [127]

Шрифт
Интервал
.


XIV - Художники Виченца

Бартоломео Монтанья

Небольшой, но необычайно богатый художественным творчеством город Виченца лежит между Вероной и Падуей. Палладио в XVI веке придал "своей" Виченце римский облик, она стала "классической", вся в портиках, колоннадах, барельефах. Но когда-то это была "Венеция на суше", и почему-то венецианский характер сказался здесь ярче, нежели в соседней и более близкой к Венеции Падуе. Венецианский характер сказался и в небольшой, но прекрасной школе живописи, которую дала Виченца. Формулы ее падуйские, но сущность венецианская. Падуя дала трагические темы, строгую композицию, каменные формы, Венеция - сочную красочность и какую-то полускрытую, но все же всюду проглядывающую сентиментальную ноту. И у Палладио везде сквозь оболочку "сурового Рима" просвечивает нежная, чувствительная душа.

Одним из наиболее крупных явлений в истории искусства представляется Бартоломео Монтанья[381], уроженец местечка близ Брешии, но свою школу основавший в Виченце. Сходству фамилий Мантенья и Монтанья соответствует и сходство в живописи. Но Монтанья был лет на пятнадцать моложе Мантеньи, и, равным образом, все его искусство моложе, мягче, "легче", несмотря на верность мастера падуйским формулам. В знаменитых створках алтаря для капеллы S. Biagio в Веронской церкви S, Nazaro e Celso (1491-1493) внушительные фигуры святых стоят среди открытого портика, совершенно еще напоминающего схемы Мантеньи. Но в грациозной постановке ног, в грустном взгляде святых, в изящных, почти робких жестах чувствуется нечто противоположное по существу, нечто такое, что сближает этих мощных атлетов с нежными святыми Беллини и Альвизе Виварини, с жеманными пажами Карпаччио. Прекрасная картина "Плач над телом" (1500 года) в нагорной церкви в Виченце имеет падуйскую декорацию из шлифованных скал, а фигуры расставлены в архитектурной симметрии, облачены в "жесткие" драпировки. Но сочный рыжеватый тон напоминает Беллини, а пейзаж в фоне с его ломбардским замком, выглядывающим из-за рощи, с небом, покрытым легкими, развеянными облачками, смягчает трагизм и придает всему характер элегии.

Одна из самых ярких и глубоких по краскам картин Монтаньи - это "Поклонение Младенцу" в Вичентинском музее. Здесь пейзаж носит определенно падуйский характер; особенно характерна мелко граненная, в стиле Мантеньи, ступень в скале, на которой покоится Младенец; да и весь стиль этой картины "аскетический". Но краски поют о чем-то другом, более приветливом, и в спокойных выражениях лиц Мадонны и двух святых отсутствует мантеньевская "жуть"[382].

Ряд картин Монтаньи весьма близок к схемам Джованни Беллини, Чимы и особенно Альвизе Виварини. Это больше напрестольные образы с Мадонной на троне. Подобный превосходный образ находится в музее Виченцы; он рисует нам открытую, полную воздуха и света лоджию, покоящуюся на арках. Серебристое небо в отверстиях между столбами испещрено серыми облаками. Более падуйский характер имеет "Мадонна со святыми Севастианом и Иеронимом" в Венецианской академии и особенно скварчионеский "хитрый" трон и мантеньевские барельефы над арками в фоне. Архитектурная же декорация знаменитого грандиозного алтаря в Брере (1492 года) состоит из закругляющегося над фигурами Мадонны и святых свода, выложенного разноцветным камнем, и напоминает перспективные схемы интарсиаторов или мраморные постройки Ломбарди. Аналогичную архитектуру представляет декорация алтаря Магдалины в церкви Санта-Корона в Виченце, но здесь свод покрыт не мраморными плитами, а грандиозными мозаичными разводами. В предэлле последнего образа, к сожалению, очень испорченной, восхитительны пейзажи; особенно в крайней правой картине, изображающей Магдалину, одетую в свои рыжеватые волосы и молящуюся среди серо-бурой пустыни[383].

Лучшее, что создано Монтаньей в смысле пейзажа, это те фоны, что мы видим в трех его вариантах "Святого Иеронима в пустыне" (Музей Польди-Пеццоли в Милане, собрание Фриццони и собрание Креспи там же[384]). Во всех трех картинах формула совершенно мантеньевская, и мотивы для этих пейзажей заимствованы, по примеру Мантеньи, несомненно, в каменоломнях: колоссальные скалистые громады, лестницы, уступы, пещеры. Но куда девалась при этом суровость, как будто неизбежная при таких мотивах, вся неправдоподобная и трагическая жесткость Мантеньи? Если здесь о ком вспоминаешь, так скорее о Базаити и Беллини. Несомненно, это подходящие декорации для изображений святого пустынника, но все же того ужаса и, в связи с этим, того сострадание к лишением Иеронима, которые вызывают аналогичные картины Дзоппо, Туры и даже Карпаччио, здесь не испытываешь. Это суровая, но и манящая природа. Страшно четырехугольное отверстие пещеры в фоне картины в галерее Польди-Пеццоли, но тут же радом расположилась гостиница для паломников, а к самому гроту ведет высеченная в скале удобная лестница, снабженная поручнями.

Джованни Буонконсильо

Джованни Буонконсильо. Плач над телом господним. Музей в Винченце.

Видно, сильно переменилось время, если такому мощному художнику, каким, несомненно, был Монтанья, не удавалось уже всецело передавать того, что он себе ставил задачей. Сами условия жизни времени Скварчионе и Мантеньи были несравненно более суровыми, ужасающими, и это невольно отразилось в их творчестве. Напротив того, в дни, когда Монтанья творил свои лучшие картины, сам старик Мантенья написал "Парнас", и уже восходили в соседней Венеции светила Джорджоне, Лотто и Тициана

Продолжить чтение
Еще от автора Александр Николаевич Бенуа
Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Дневник, 1918-1924

Дневники Александра Николаевича Бенуа (1870–1960), охватывающие 1918–1924 годы, никогда прежде не печатались. Знаменитый и модный живописец, авторитетный критик и историк искусств, уважаемый общественный деятель — он в эти трудные годы был художником и постановщиком в Мариинском, Александринском и Большом драматических театрах, и иллюстратором книг, и заведующим Картинной галереей Эрмитажа. Свои подробные ежедневные записи Александр Бенуа называл «протоколом текущего безумия в атмосфере чада, лжи и чепухи».

Мои воспоминания (в пяти книгах, с илл.)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Мои воспоминания. Том 1

Воспоминания живописца, театрального декоратора, художественного критика и историка искусства Александра Николаевича Бенуа (1870–1960) являются настольной книгой для интеллигентного читателя. По мнению академика Д. С. Лихачева, автор учит любви к своей стране, к своему городу, к своей семье и ее традициям. К «Воспоминаниям» А. Н. Бенуа можно обращаться и за справками, и за знаниями, и просто ради душевного отдыха…Впервые воспоминания А. Н. Бенуа под названием «Жизнь художника» были опубликованы в 1955 году на русском языке в двух томах в «Издательстве имени Чехова» в Нью-Йорке.В 1960 и 1964 годах в Лондоне был издан двухтомный английский перевод мемуаров, который включал и новые главы.Третье издание воспоминаний Бенуа, еще более полное и с примечаниями, появилось в 1980 году в Москве в академическом издательстве «Наука».

Мои воспоминания. Том 2

Воспоминания живописца, театрального декоратора, художественного критика и историка искусства Александра Николаевича Бенуа (1870–1960) являются настольной книгой для интеллигентного читателя. По мнению академика Д. С. Лихачева, автор учит любви к своей стране, к своему городу, к своей семье и ее традициям. К «Воспоминаниям» А. Н. Бенуа можно обращаться и за справками, и за знаниями, и просто ради душевного отдыха…Впервые воспоминания А. Н. Бенуа под названием «Жизнь художника» были опубликованы в 1955 году на русском языке в двух томах в «Издательстве имени Чехова» в Нью-Йорке.В 1960 и 1964 годах в Лондоне был издан двухтомный английский перевод мемуаров, который включал и новые главы.Третье издание воспоминаний Бенуа, еще более полное и с примечаниями, появилось в 1980 году в Москве в академическом издательстве «Наука».

Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу».

Рекомендуем почитать
Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2

Долгожданное продолжение известной книги Сергея Носова. Занимательность, легкость повествования, неповторимая авторская интонация, ненавязчивый юмор, свежий и неожиданный взгляд на вещи, от которых не принято ждать ничего интересного, однако представляемые в совершенно новом, необыкновенном свете, – все это свойственно не только первой книге, но и продолжению. Герои новой книги – в основном не самые известные, малоизвестные и вообще не известные (есть и такие в Петербурге) памятники. Все они «живут» напряженной и скрытой от неподготовленного наблюдателя жизнью, часто вступая в контакт с людьми и окружающей средой.

Русский Микеланджело

«…Прошло более 70 лет после окончания Великой Отечественной войны, заросли окопы и поля сражения, но память человеческая хранит сведения о воинах, положивших свою жизнь, за Отечество. Им было суждено много сделать для страны и своего народа. Евгений Вучетич – воин, гениальный скульптор XX столетия – это сделал.Он сохранил своими произведениями, своим талантом память о войне, о жизни, о подвигах предыдущих поколениях человечества, размышляя о великом завоевании народа.Скульптура «Родина-мать зовет» признана мировым шедевром.

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Архитектура и искусство Херсонеса Таврического V в. до н.э. – IV в. н.э.

Эта книга о памятнике мирового значения в Крыму – античном городе Херсонесе (на окраине современного Севастополя). Херсонес Таврический уникален: на маленькой (всего 40 га) территории бывшего города, в его руинах и в земле оказались законсервированы свидетельства двух эпох, двух мировых цивилизаций – античной и византийской.В книге рассказано об архитектуре и искусстве античного Херсонеса (конец V в. до н. э. – IV в. н. э.). Ее авторы – искусствоведы, многие годы работавшие в Херсонесском музее-заповеднике, на месте изучившие его замечательные памятники.Книга рассчитана как на специалистов, так и на массового читателя, на всех, кто интересуется искусством и историей.

«Бархатное подполье». Декаденты современной России

Книга посвящена ярчайшему явлению в российском андеграунде – декадентскому движению «Бархатное подполье», которое в 2015 году отмечает 10-летний юбилей. Фестиваль «Бархатное подполье» в нулевых стал самым загадочным и богемным мероприятием Москвы, породив массу последователей, в том числе в Москве, Воронеже, Санкт-Петербурге.Перед вами увлекательный рассказ об истории фестивалей и салонов, закулисных интригах и тайной жизни участников «Бархатного подполья», публикуемые впервые воспоминания, редкие фотографии, афиши и многое другое.Издание дополнено искусствоведческими статьями, посвященными таким важным для «Бархатного подполья» понятиям, как «декаданс», «эскапизм», «дендизм».

Вторая выставка «Общества выставок художественных произведений»

«Пятого марта в Академии художеств открылась вторая выставка «Общества выставок художественных произведений». С грустными размышлениями поднимался я по гранитным ступеням нашего храма «свободных искусств». Когда-то, вспомнилось мне, здесь, в этих стенах, соединялись все художественные русские силы; здесь, наряду с произведениями маститых профессоров, стояли первые опыты теперешней русской школы: гг. Ге, Крамского, Маковских, Якоби, Шишкина… Здесь можно было шаг за шагом проследить всю летопись нашего искусства, а теперь! Раздвоение, вражда!..».