История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 7 - [31]

Хозяева хотели пригласить меня обедать на завтра, но я уклонился. Она бросилась мне от радости на шею, когда, по возвращении в гостиницу, я сказал ей, что полностью ею доволен.

– Однако, – сказала мне она, – я все время боялась, что меня спросят, кто я такая.

– Никогда, мое дорогое дитя, в хорошем обществе во Франции тебе не зададут этого глупого вопроса.

– Но если мне его зададут, что я должна буду ответить?

– Уклониться.

– Что это значит?

– Умоляю, мадам или месье, спросить это у моего спутника.

– Понимаю. Это называется уклониться, потому что, отвечая так, уходят от ответа; но, отвечая таким образом, не проявляю ли я невежливость?

– Да, но меньшую, чем персона, задающая тебе этот вопрос.

– И что ты ответишь, если тебе самому зададут этот вопрос?

– Это зависит от персоны, которая мне его задаст. Не желая говорить правду, я знаю, что не останусь краток. А пока, я благодарен тебе, что ты проявляешь интерес к моим урокам. Спрашивай всегда. Ты моя игрушка, и мое дело тебя образовывать и придавать тебе блеску. Идем спать, потому что мы должны завтра выехать рано, чтобы быть послезавтра в Антибах.

В этом городе я нанял фелуку до Генуи и, собираясь возвратиться во Францию через этот же город, велел поместить мою коляску на сохранение, обязавшись письменно платить шесть франков в месяц.

Мы покинули Антибы рано, но два часа спустя поднялся сильный ветер и, видя, что мой ангел умирает от страха, я велел не поднимать парус. Я приказал направить фелуку на веслах в порт Вильфранш и, чтобы найти хорошее пристанище, нанял коляску и направился в Ниццу, где плохая погода вынудила меня оставаться три дня.

Я счел своим долгом пойти нанести визит коменданту, которым был старый военный по фамилии Петерсон. Первый вопрос, что он мне задал, был – знаю ли я русского, который называет себя Шарль Иванофф. Я ответил, что видел его в одном доме в Гренобле.

– Говорят, что он спасся из Сибири, и что это младший сын герцога Бирона Курляндского.

– Мне это также говорили, но я об этом ничего не знаю.

– Он направляется в Геную, где банкир имеет распоряжение, как говорят, выдать ему двадцать тысяч экю; однако несмотря на это, он не нашел здесь никого, кто захотел бы дать ему хоть су. Я отправил его в Геную за собственный счет, чтобы избавить от него город.

Я был весьма рад, что он отбыл до моего прибытия. Старый офицер по фамилии Рамини, живущий в той же гостинице, что и я, спросил, не могу ли я взять с собой пакет, который г-н де Сен-Пьер, консул Испании, должен отправить в Геную маркизу Гримальди. Я с удовольствием согласился, тем более, когда узнал, что это тот же человек, которого я недавно видел в Авиньоне. Тот же Рамини спросил у меня, не был ли я знаком в Авиньоне с м-м Стюарт, которая провела две недели в Ницце со своим так называемым мужем, без единого су, ни с кем не разговаривая, очаровав всех своей красотой и не обменявшись ни с кем ни единой улыбкой. Я сказал ему, что она больше не в Авиньоне, и что это я дал ей, на что оттуда уехать.

– Но, – добавил я, – как смогла она выехать отсюда без денег?

– Никто ничего не знает. Она уехала в коляске, и хозяин заплатил. Я весьма интересуюсь этой женщиной. Г-н де Гримальди сказал мне, что она отказалась взять у него сотню луи, и что она так же повела себя с одним венецианцем. Это, может быть, вы.

– Это я; но я, тем не менее, дал ей денег.

Комендант Петерсон пришел ко мне повидаться к вечеру, и я увидел, что он очарован моей красавицей Розали. Что меня развлекло в этом городе, где скучно и где комары сжирают иностранцев, предпочитая их местным, это маленький банк в фараон, в который играют в кафе, и где я захотел, чтобы Розали тоже играла. Ей везло все три дня, и она выиграла двадцать пьемонтских пистолей. Она сложила их в маленький мешочек, и говорила мне позднее, что мечтала иметь мешок с деньгами. Я на нее рассердился за то, что она нарушила свое слово, не сказав мне об этом желании, но мы легко помирились.

Так я привязался к ней, надеясь, что она останется со мной до конца моих дней, и, живя с ней в довольстве, мне не нужно будет бегать от красотки к красотке. Погода, между тем установилась прекрасная, и мы отчалили в начале ночи, и через день, рано утром, причалили в Генуе, которой я еще не видел. Я поселился в гостинице «Св. Марта», где, ради приличия, снял две смежные комнаты, поместив моих слуг в прилегающем кабинете.

Назавтра я отправил с Костой пакет г-ну Гримальди и затем пошел занести свою визитную карточку к дверям его дворца.

Местный слуга, которого я нанял, отвел меня к торговцу тканями, у которого я накупил кое-чего, чтобы занять Розали, которой не хватало белья. Этот подарок доставил ей большое удовольствие.

Мы были еще за столом, когда мне объявили о маркизе де Гримальди, который меня обнял, поблагодарив за то, что я позаботился о его пакете. Первое, что он спросил, были новости о м-м Стюарт, и выслушав всю историю, он посмеялся и сказал, что он не знает, как поступил бы на моем месте. Поскольку он разглядывал с большим вниманием Розали, я сказал ему, что это девица, ум которой интересует меня столь же, сколь и красота. Я сказал, что хотел бы найти ей хорошую девушку, которая сможет служить ей в ее комнате, работать с ней над бельем, выходить с ней, будучи одетыми по местной моде, и особенно говорить с ней на хорошем итальянском, чтобы она смогла ему научиться, потому что я хочу иметь возможность представлять ее во Флоренции, в Риме и в Неаполе.