История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5 - [53]
Глава VIII
Лестный прием у моего покровителя. Умопомрачение м-м д’Юрфе. М-м Кс. К.В. и ее семья. М-м де Рюмен.
Во время этого короткого путешествия я убедился, что мой новый приемный сын не обладает столь же прекрасной душой, как его внешность. Главным его качеством, которое внушила ему его мать своим воспитанием, была сдержанность, но необученный ребенок зашел в этом качестве слишком далеко, он соединил его с притворством, с недоверчивостью и с деланной откровенностью. Он не только не говорил того, что знает, но и притворялся, что знает нечто, чего не знал; для создания лучшего впечатления он решил, что должен казаться непроницаемым, а для этого он возымел привычку заставить молчать свое сердце и никогда не говорить ничего такого, что заранее не сформулировал у себя в уме. Он ошибочно полагал в этом благоразумие. Недоступный для чувства дружбы, он оказывался и неспособен заводить друзей.
Предвидя, что м-м д’Юрфе увидит в этом мальчике осуществление своей химерической гипотезы, и чем больше я буду делать тайну из факта его рождения, тем больше ее Гений будет внушать ей разные экстравагантности, я приказал ему ничего не скрывать из того, что его касается, если одна дама, которой я его представлю, проявит к этому любопытство, оказавшись с ним наедине. Он обещал мне слушаться. Он не ожидал, что я прикажу ему быть искренним.
Мой первый визит был к моему покровителю, которого я застал в большой компании; я увидел там посла Венеции, который сделал вид, что со мной незнаком.
– С какого времени в Париже? – поинтересовался министр, пожав мне руку.
– С этого самого. Я только что сошел с почтовой кареты.
– Отправляйтесь в Версаль, вы найдете там герцога де Шуазейль и генерального контролера. Вы сотворили чудеса, отправляйтесь принимать поздравления. Приходите потом повидаться со мной. Скажите г-ну герцогу, что я отправил Вольтеру паспорт от короля, в котором тот присваивает ему дворянство.
В Версаль не едут в полдень, но то был язык министров, когда они находятся в Париже. Версаль был как завершение пути. Я направился к м-м д’Юрфе.
Первое, что она мне сказала, было, что ее Гений сказал ей, что она увидит меня в этот самый день.
– Корнеман, – сказала она, – сказал мне вчера, что то, что вы сделали, невероятно. Я уверена, вы учли двадцать миллионов. Фонды на бирже растут, и мы увидим через неделю оборот по меньшей мере в сто миллионов. Извините, если я осмеливаюсь сделать вам подарок в 2 тысячи. Это мелочь.
Мне не надо было говорить ей, что она ошибается. Она велела сказать швейцару, чтобы никого не принимал, и мы стали беседовать. Я увидел, что она задрожала от радости, когда я спокойным тоном сказал, что привез с собой мальчика двенадцати лет, которого хочу устроить учиться в лучший пансион Парижа.
– Я помещу его, – сказала она, – к Виару, где находятся мои племянники. Как его зовут? Где он? Я знаю, что это за мальчик. Мне не терпится его увидеть. Почему вы не зашли ко мне?
– Я представлю его вам послезавтра, потому что завтра я буду в Версале.
– Говорит ли он по-французски? Пока я не устрою все с его пансионом, надо, чтобы вы поместили его у меня.
– Мы поговорим об этом послезавтра.
Зайдя в свое бюро, где я нашел все в порядке, я отправился в Итальянскую Комедию, где играла Сильвия. Я нашел ее в ложе вместе с дочерью. Она сказала, что знает о том, что я проделал в Голландии очень важные дела, и я видел, что она была удивлена, когда я ответил, что работал для ее дочери. Та при этом покраснела. Сказав им, что приду к ним ужинать, я пошел в амфитеатр. Какой сюрприз! Я увидел в одной из первых лож м-м Кс. К.В. вместе со всем ее семейством. Вот ее история.
М-м Кс. К.В., по происхождению гречанка, была вдовой одного англичанина, сделавшего ее матерью шестерых детей – четырех девочек и двух мальчиков. На смертном одре, не имея сил выдержать слезы своей жены, он перешел в римско-католическую веру, но, поскольку его дети не могли наследовать его капитал в Англии, составлявший 40 тыс. ф. ст., не будучи англиканского вероисповедания, она отправилась в Лондон, где проделала все необходимое. Это было в начале 1758 года.
В 1753 году я был влюблен в ее старшую дочь в Падуе, играя с ней в комедии, и шесть месяцев спустя, в Венеции, м-м Кс. К.В. сочла нужным исключить меня из своего общества. Ее дочь заставила меня страдать от этого афронта с помощью очаровательного письма, которое мне до сих пор дорого; впрочем, влюбившись в М. М. и в К. К., я легко ее забыл. Эта девушка, хотя ей было всего пятнадцать лет, была красотка, в лице которой сочетались шарм и развитый ум, впечатление от которого зачастую сильнее, чем от первого. Камергер короля Прусского, граф Альгароти, давал ей уроки, и множество юных патрициев мечтали о завоевании ее сердца, которое, казалось, было отдано старшему сыну из семьи Меммо из прихода С. Маркуола. Он умер четыре года назад прокуратором Сен-Марк.
Пять лет спустя после этих событий, читатель может себе представить, каково было мое удивление при виде всего этого семейства. Мисс Кс. К.В. меня сразу узнала, она показала меня своей матери и та подозвала меня веером. Я пошел в ее ложу.
Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.
Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.
«Я начинаю, заявляя моему читателю, что во всем, что сделал я в жизни доброго или дурного, я сознаю достойный или недостойный характер поступка, и потому я должен полагать себя свободным. Учение стоиков и любой другой секты о неодолимости Судьбы есть химера воображения, которая ведет к атеизму. Я не только монотеист, но христианин, укрепленный философией, которая никогда еще ничего не портила.Я верю в существование Бога – нематериального творца и создателя всего сущего; и то, что вселяет в меня уверенность и в чем я никогда не сомневался, это что я всегда могу положиться на Его провидение, прибегая к нему с помощью молитвы во всех моих бедах и получая всегда исцеление.
«История моей жизни» Казановы — культурный памятник исторической и художественной ценности. Это замечательное литературное творение, несомненно, более захватывающее и непредсказуемое, чем любой французский роман XVIII века.«С тех пор во всем мире ни поэт, ни философ не создали романа более занимательного, чем его жизнь, ни образа более фантастичного», — утверждал Стефан Цвейг, посвятивший Казанове целое эссе.«Французы ценят Казанову даже выше Лесажа, — напоминал Достоевский. — Так ярко, так образно рисует характеры, лица и некоторые события своего времени, которых он был свидетелем, и так прост, так ясен и занимателен его рассказ!».«Мемуары» Казановы высоко ценил Г.Гейне, им увлекались в России в начале XX века (А.Блок, А.Ахматова, М.Цветаева).Составление, вступительная статья, комментарии А.Ф.Строева.
О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!
Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
«Эта авантюристка была римлянка, довольно молодая, высокого роста, хорошо сложена, с черными глазами и кожей поразительной белизны, но той искусственной белизны, что свойственна в Риме почти всем галантным женщинам, и которая так не нравится лакомкам, любящим прекрасную природу.У нее были привлекательные манеры и умный вид; но это был лишь вид. Она говорила только по-итальянски, и лишь один английский офицер по фамилии Уолпол поддерживал с ней беседу. Хотя он ко мне ни разу не обращался, он внушал мне дружеские чувства, и это не было только в силу симпатии, поскольку, если бы я был слеп или глух, с сэром Уолполом мне было бы ни жарко ни холодно…».
«Погомас, который в Генуе назвался Пассано, поскольку все его знали, представил мне свою жену и свою дочь, некрасивых, грязных и наглых. Я быстро от них избавился, чтобы наскоро пообедать с моей племянницей и отправиться сразу к маркизу Гримальди. Мне не терпелось узнать, где обитает Розали.Лакей сенатора сказал мне, что его светлость находится в Венеции, и что его не ждут раньше конца апреля. Он отвел меня к Паретти, который женился через шесть или семь месяцев после моего отъезда.Сразу меня узнав, он показал, что рад меня видеть, и покинул свою контору, чтобы пойти представить меня своей жене, которая при виде меня испустила крик восторга и кинулась ко мне с распростертыми объятиями.
«Решившись заранее провести шесть месяцев в Риме в полном спокойствии, занимаясь только тем, что может мне предоставить знакомство с Вечным Городом, я снял на следующий день по приезде красивые апартаменты напротив дворца посла Испании, которым сейчас был монсеньор д’Аспурю; это были те апартаменты, что занимал учитель языка, у которого я брал уроки двадцать семь лет назад, когда был на службе у кардинала Аквавива. Хозяйкой этого помещения была жена повара, который приходил с ней спать только раз в неделю.
«Мне 23 года.На следующую ночь я должен был провести великую операцию, потому что в противном случае пришлось бы дожидаться полнолуния следующего месяца. Я должен был заставить гномов вынести сокровище на поверхность земли, где я произнес бы им свои заклинания. Я знал, что операция сорвется, но мне будет легко дать этому объяснение: в ожидании события я должен был хорошо играть свою роль магика, которая мне безумно нравилась. Я заставил Жавотту трудиться весь день, чтобы сшить круг из тринадцати листов бумаги, на которых нарисовал черной краской устрашающие знаки и фигуры.