История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5 - [43]

Тереза была на два года старше меня, она была блондинка, красива, исполнена ума и таланта, но ее чары были уже не прежние, когда я мог ощутить их силу. История того, что с ней произошло за те шесть лет, начиная с ее отъезда из Венеции в Байрейт, достойна занять моего читателя, и я ее охотно опишу, постараясь вспомнить все ее обстоятельства. Уличенная влюбленным маркграфом в неверности с г-ном де Монперни, она была изгнана, разошлась со своим мужем Помпеати и направилась с любовником в Брюссель, где за несколько дней очаровала принца Шарля де Лорен, который передал ей, в качестве личной привилегии, управление всеми спектаклями во всех Австрийских Нидерландах. С этой привилегией она захватила самые крупные предприятия, что вынудило ее нести огромные расходы, так что менее чем в три года, распродав все свои бриллианты, кружева, гардероб и все, что у нее было, она вынуждена была уехать в Голландию, чтобы не попасть в тюрьму. Ее муж покончил с собой в Вене из-за страданий, причиняемых ему кишечником; он вскрыл себе живот бритвой и умер, вытащив кишки наружу.

Дела так и не позволили мне пойти спать. Г-н Казанова пришел выпить со мной кофе и просил меня пообедать с ним, назначив мне свидание в Бирже Амстердама, которая представляет собой нечто удивительное для любого мыслящего иностранца. Многочисленные миллионеры, выглядящие как деревенщина. Человек, у которого лишь сотня тысяч флоринов – беден до такой степени, что не осмеливается торговать под собственным именем. Г-н Д. О. пригласил меня обедать на завтра в маленький домик, который у него был в Амстеле, и г-н Казанова отнесся ко мне с большим почтением. Прочтя мою генеалогию, которую мне так хорошо составили в Неаполе, он стал восстанавливать свою, которую нашел в точности как моя, но, будучи вполне равнодушен к этому факту, он только посмеялся, в отличие от дона Антонио из Неаполя, который к этому отнесся вполне серьезно и дал тому такие добрые свидетельства. Он предложил мне, однако, свои услуги и свои советы во всем, что касается коммерции, если у меня возникнет такая нужда. Его дочь казалась мне красивой, но я не был поражен ни ее прелестями, ни умом, я был занят только Эстер, о которой говорил несколько раз за столом, так что м-ль Казанова вынудила меня, наконец, признать, что та некрасива. Девушка, которая знает, что красива, торжествует, когда может заткнуть рот мужчине, который говорит одобрительно об одной из равных себе, чьи достоинства бесспорны. Несмотря на это, юная Казанова была близкой подругой Эстер.

После обеда г-н Д. О. сказал, что если я хочу отдать свои акции из пятнадцати процентов, он возьмет их сам, и я избегу затрат на посредника и нотариуса. Я согласился, и после того, как они перешли к нему, я попросил у него оплатить их обменным векселем на Туртона и Бора, в турских ливрах, на мое имя. Посчитав талер банка Швеции по восемь ливров и десять су, он дал мне обменный вексель на предъявителя, привязавшись к обменному курсу Гамбурга, на семьдесят две тысячи франков, в то время как при пяти процентах я должен был получить при этой операции лишь 69 тысяч. Это составляло шесть процентов. Так что я порадовался за м-м д’Юрфе, которая, возможно, не ожидала такой добросовестности с моей стороны. К вечеру я направился с г-ном Пелс в Саардам в закрытой барке, установленной на санях. Я нашел этот способ передвижения очень необычным и весьма занятным. Мы двигались по ветру с превосходной скоростью, преодолев пятнадцать английских миль за час. Нельзя себе представить экипаж ни более удобный, ни более укрытый, ни более безопасный. Никто бы не отказался совершить кругосветное путешествие в подобном экипаже, по морю, покрытому льдом, при условии однако, что ветер дует в корму, потому что иначе он двигаться не может и руль тут не поможет. Что мне особенно понравилось, это та точность, с которой два матроса спустили два паруса, когда, прибыв на остров, они должны были остановить барку. Это единственный момент, когда можно испытать страх, потому что барка продолжает двигаться вперед более чем на сотню шагов даже при спущенных парусах, и если запоздать хотя бы на секунду, сила удара ее о берег разнесет ее на куски. Мы откушали окуней и не могли там погулять из-за сильного ветра, но я побывал там другой раз и ничего не буду рассказывать, так как каждый знает, что такое замечательный Сардам, настоящий питомник богатых торговцев, которые со временем становятся миллионерами в Амстердаме. Мы вернулись к г-ну Пелс в санях, запряженных парой лошадей, принадлежащих ему. Он удержал меня на ужин, и я покинул его лишь в полночь. Он сказал, обратив ко мне свое честное лицо, что, поскольку я стал другом ему и г-ну Д. О., мне не нужно обращаться к евреям по поводу своего большого дела, а следует напрямую обратиться к ним.

На следующий день снег падал большими хлопьями; я направился рано утром к г-ну Д. О., где нашел его дочь в очень хорошем настроении. В присутствии своего отца она стала смеяться надо мной по поводу того, что я провел ночь в гостинице с м-м Тренти.

Г-н Д. О., сказав, что мне нет нужды защищаться, поскольку позволительно любить таланты, просил рассказать, кто эта женщина. Я сказал ему, что она венецианка, муж которой недавно покончил с собой, и что уже шесть лет прошло с тех пор, как мы виделись последний раз.