История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11 - [95]
Внизу лестницы офицер тюрьмы сказал мне, что со мной хочет говорить один заключенный.
– Кто он?
– Он ваш родственник и его зовут Гаэтано.
Мой родственник, Гаэтано – я решил, что это мой брат аббат, который из-за каких то превратностей может оказаться в тюрьме в Неаполе. Я поднимаюсь с этим офицером на второй этаж и вижу там восемнадцать-двадцать несчастных, которые хором поют непристойные песни. В тюрьмах и на галерах веселье – это средство спасения от нищеты и отчаяния; природа находит себе это утешение, за счет инстинкта, который смог тут сохраниться. Я вижу одного из этих несчастных, который подходит ко мне и, называя меня кумом, собирается меня обнять, я немедленно отскакиваю, он называет себя, и я узнаю того самого Гаэтано, который двенадцать лет назад женился, в мой недобрый час, как мой кум, на красивой женщине, которой я затем помог вырваться из его лап. Надеюсь, читатель об этом вспомнит.
– Я поражен, встретив вас здесь. Чем могу быть вам полезен?
– Заплатив мне примерно сто экю, что вы мне должны за некоторые вещи, что вы купили у меня в Париже.
Заявление было абсолютно лживое, я повернулся к нему спиной, сказав, что, по-видимому, тюрьма свела его с ума. Я спускаюсь, спрашиваю у консьержа тюрьмы и узнаю, что он заключен туда на весь остаток дней, и что он избавился от виселицы только из-за погрешностей в ведении уголовного дела, которое должно было его к ней приговорить. Но меня удивил, однако, адвокат, который явился ко мне после обеда просить у меня сотню экю, которые я должен Гаэтано, показывая, чтобы убедить меня, что я действительно их ему должен, толстую книгу, принадлежащую ему же, в которой мое имя упомянуто десять или двенадцать раз, в разные даты, в качестве должника за те-то и те-то товары, что он мне продал в Париже, и которые я не оплатил. Я ответил адвокату, что не должен ничего этому мошеннику, и что мое имя, записанное им, ничего не значит.
– Вы ошибаетесь, месье, это значит много, и правосудие этой страны очень снисходительно относится к бедным заключенным кредиторам. Я его адвокат и заявляю вам, что если вы не заплатите или не урегулируете дело сегодня же, завтра я вызову вас в суд.
Я сдержался и спросил у него его имя, которое он мне написал, затем я сказал ему уходить, заверив, что улажу все менее чем в двадцать четыре часа. Я пошел сразу к Агате, муж которой хорошо посмеялся, когда я пересказал ему все, что мне говорил этот адвокат. Он прежде всего дал мне подписать доверенность, согласно которой, в качестве моего поверенного, он становился поручителем во всех моих делах, после чего дал мне подписать повестку в суд этому адвокатишке мошенника, согласно которой тот отныне имел дело только с ним. Этим самым все это дело было завершено. Эти канальи неаполитанские адвокаты весьма опасны, потому что проделки, с помощью которых они обходят закон, весьма многообразны, особенно когда они имеют дело с иностранцами.
Преподобный Росбюри оставался в Неаполе, и я был связан со всеми англичанами, что прибывали туда. Они все селились в «Кросьель», мы часто устраивали развлечения с двумя саксонцами и я замечательно развлекался; но, несмотря на это, я собирался уехать после ярмарки, если мне не удастся завоевать любовь Калимены. Я видел ее каждый день, делал ей подарки, но она удостаивала меня лишь весьма небольшими милостями. Ярмарка кончалась, и Агата устроила поездку в Сорренто, как она мне обещала, использовав три дня каникул, чтобы ее муж мог поучаствовать в развлечении без ущерба для дел. Агата попросила мужа, чтобы он пригласил женщину, которую он любил до того, как женился на ней, ее муж, в свою очередь, пригласил дона Паскаля Латтила, и оказали мне любезность, пригласив мою дорогую Калимену. Таким образом, мы оказались трое мужчин со своими тремя женщинами, которых мы любили, и расходы должны были поделиться поровну; адвокат, муж Агаты, взял на себя распоряжение всем. Но накануне нашего отъезда я увидел перед собой с большим удивлением Жозефа, сына Корнелис, весьма довольного тем, что встретил меня в Италии, как он и надеялся.
– Какими судьбами, – спросил я его, – вы оказались в Неаполе, и с кем вы здесь?
– Я здесь один. У меня было желание увидеть всю Италию, и моя мать дала мне на это разрешение. Я увидел Турин, Милан, Геную, Венецию, Болонью, Флоренцию, Рим, и вот я в Неаполе. Когда я увижу здесь все, что стоит посмотреть, я вернусь в Рим, и оттуда поеду посмотреть Лорето, затем Парму, Модену, Феррару, Мантую, Швейцарию, Германию, Нидерланды и Остенде, где закончу путешествие, чтобы вернуться к нам.
– Сколько времени вы хотите потратить на это замечательное путешествие.
– Шесть месяцев.
– Вы вернетесь в Лондон, будучи в состоянием дать себе отчет обо всем, что есть достойного внимания в этой прекрасной части Европы, которую вы посетите.
– Я надеюсь убедить мать, что она не выбросила на ветер деньги, которых стоит ей это путешествие.
– Сколько же, полагаете вы, оно ей стоит?
– Сотню гиней, что она мне дала, и ни копейки больше.
– Как? Вы будете жить шесть месяцев, совершая это большое путешествие, и потратите на все только сто гиней? Это невероятно!
Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.
Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.
«Я начинаю, заявляя моему читателю, что во всем, что сделал я в жизни доброго или дурного, я сознаю достойный или недостойный характер поступка, и потому я должен полагать себя свободным. Учение стоиков и любой другой секты о неодолимости Судьбы есть химера воображения, которая ведет к атеизму. Я не только монотеист, но христианин, укрепленный философией, которая никогда еще ничего не портила.Я верю в существование Бога – нематериального творца и создателя всего сущего; и то, что вселяет в меня уверенность и в чем я никогда не сомневался, это что я всегда могу положиться на Его провидение, прибегая к нему с помощью молитвы во всех моих бедах и получая всегда исцеление.
«История моей жизни» Казановы — культурный памятник исторической и художественной ценности. Это замечательное литературное творение, несомненно, более захватывающее и непредсказуемое, чем любой французский роман XVIII века.«С тех пор во всем мире ни поэт, ни философ не создали романа более занимательного, чем его жизнь, ни образа более фантастичного», — утверждал Стефан Цвейг, посвятивший Казанове целое эссе.«Французы ценят Казанову даже выше Лесажа, — напоминал Достоевский. — Так ярко, так образно рисует характеры, лица и некоторые события своего времени, которых он был свидетелем, и так прост, так ясен и занимателен его рассказ!».«Мемуары» Казановы высоко ценил Г.Гейне, им увлекались в России в начале XX века (А.Блок, А.Ахматова, М.Цветаева).Составление, вступительная статья, комментарии А.Ф.Строева.
О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!
Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
«Эта авантюристка была римлянка, довольно молодая, высокого роста, хорошо сложена, с черными глазами и кожей поразительной белизны, но той искусственной белизны, что свойственна в Риме почти всем галантным женщинам, и которая так не нравится лакомкам, любящим прекрасную природу.У нее были привлекательные манеры и умный вид; но это был лишь вид. Она говорила только по-итальянски, и лишь один английский офицер по фамилии Уолпол поддерживал с ней беседу. Хотя он ко мне ни разу не обращался, он внушал мне дружеские чувства, и это не было только в силу симпатии, поскольку, если бы я был слеп или глух, с сэром Уолполом мне было бы ни жарко ни холодно…».
«Погомас, который в Генуе назвался Пассано, поскольку все его знали, представил мне свою жену и свою дочь, некрасивых, грязных и наглых. Я быстро от них избавился, чтобы наскоро пообедать с моей племянницей и отправиться сразу к маркизу Гримальди. Мне не терпелось узнать, где обитает Розали.Лакей сенатора сказал мне, что его светлость находится в Венеции, и что его не ждут раньше конца апреля. Он отвел меня к Паретти, который женился через шесть или семь месяцев после моего отъезда.Сразу меня узнав, он показал, что рад меня видеть, и покинул свою контору, чтобы пойти представить меня своей жене, которая при виде меня испустила крик восторга и кинулась ко мне с распростертыми объятиями.
«Решившись заранее провести шесть месяцев в Риме в полном спокойствии, занимаясь только тем, что может мне предоставить знакомство с Вечным Городом, я снял на следующий день по приезде красивые апартаменты напротив дворца посла Испании, которым сейчас был монсеньор д’Аспурю; это были те апартаменты, что занимал учитель языка, у которого я брал уроки двадцать семь лет назад, когда был на службе у кардинала Аквавива. Хозяйкой этого помещения была жена повара, который приходил с ней спать только раз в неделю.
«Мне 23 года.На следующую ночь я должен был провести великую операцию, потому что в противном случае пришлось бы дожидаться полнолуния следующего месяца. Я должен был заставить гномов вынести сокровище на поверхность земли, где я произнес бы им свои заклинания. Я знал, что операция сорвется, но мне будет легко дать этому объяснение: в ожидании события я должен был хорошо играть свою роль магика, которая мне безумно нравилась. Я заставил Жавотту трудиться весь день, чтобы сшить круг из тринадцати листов бумаги, на которых нарисовал черной краской устрашающие знаки и фигуры.